Сердце Льва - 2

— Не извольте беспокоиться, Владимир Зеноныч, сделаем. Всенепременнейше исполним, — начинающий на том конце линии облегченно вздохнул, и в голосе его послышался кремень. — Не опозорим ваших седин и чести родимого управления. Посадим на самый короткий. Разрешите выполнять?

— Давай, давай, действуй, — круглый медленно повесил трубку, скорбно закурил, сбираясь с мыслями, и тихо прошептал, собственно ни к кому конкретно не обращаясь: — А может, есть все же бог? И террорист этот поправится к весне?

Потом прерывисто вздохнул, скупо прослезился и трепетно, аки на икону, глянул на парсуну желзного Феликса, надежно прикрывающего тряпичным задом вход в лежбище стального косолапого.

Тим (1983)

Первым, кого встретил Тим у дверей Кабинета, был тесть. Насупившийся и мрачный.

— Странное дело, — покачал он головой, — тебя почему-то нет в списке. Ладно, иди домой, не расстраивайся, думаю, обыкновенная бюрократическая промашка. Разберемся.

Однако Тима домой не тянуло. Медленно, словно во сне, он побрел по нечищенным улицам, хлюпая скороходовскими ботинками по грязной раскисшей жиже и чувствуя, что и на душе у него так же слякотно, грязно, неуютно и погано. А сверху, с надвинувшегося на самые крыши неба, все падал и падал снег — белыми, издыхающими на лету мухами. Наконец, измокнув и озябнув, Тим забрел в кинотеатр на утренний сеанс, с отвращением, наверное в сотый раз, полюбовался на мужественного мужелюбца Марэ и подгоняемый голодом плюс дурными предчувствиями отправился-таки домой. А с неба — все белые, белые, белые, тающие на лету мухи.

Дома, как и ожидалось, было нехорошо. В холодильнике пустота, зато на кухне полный сбор — супруга, тесть и плачущее чадо. Профессор был хмур, взлохмачен и изжолта бледен, Регина яростна и похожа на пантеру, чадо горлопанисто и, как всегда, описавшись. В кухне пахло не обедом — скандалом и бедой.

— Оставь-ка нас, Регинушка, — мягко попросил профессор дочь, и едва та, шаркая подошвами, вышла, с ненавистью прищурился Тиму в переносицу. — Плохие новости, молодой человек. Я бы даже сказал, скверные. У вас, оказывается, родственники за границей. А вы даже не потрудились меня ввести в известность.

И не давая Тиму даже рта открыть, он вдруг вскочил и резко, так что повалилась вазочка с фальшивыми нарциссами, ударил кулачком о стол.

— Это возмутительно! В моей команде человек с пятном, да еще с таким! Это бросает тень на всех нас! От такого дерьма можно и не отмыться! Знал бы кто-нибудь, что мне сегодня пришлось пережить там, на верху! — Он с пафосом ткнул пальцем куда-то наверх, в низкий, в стиле развитого социализма, потолок. — Сколько седых волос стоило мне это все, скольких дней, нет, лет жизни! — Он нервно закурил, манерно затянулся и далеко выпустил дым «Союза-Апполона». — Вобщем, молодой человек, наверху есть мнение. С темы вас снять, и ни о какой загранице, естественно, не может идти и речи. Скажите еще спасибо, что оставляют в аспирантуре.

Он еще много чего говорил, стряхивая пепел в раковину и нарезая куцые круги по кухне, только Тим его не слышал — в голове его ни к селу ни к городу крутилась песня, спетая дворянкой Орловой на американский манер в кинокомедии «Цирк»: я другой такой страны не знаю, где так вольно дышит человек.

Наконец, докурив, профессор выдохся.

— Ладно, молодой человек, это, надеюсь, не последний наш разговор, — кивнул небрежно, не подавая руки, поцеловался с дочерью, сделал ути-ути внучке и отчалил. Хлопнула дверь подъезда, рявкнула мотором «волга», брызнула, с плеском разошлась жижа под колесами. На миг наступила тишина, только капала вода из крана да по радио заливался истеричным смехом Пугачевский «Арлекино». Было совсем не весело.

— Я всегда знала, что мой муж неудачник, — стала подымать себе настроение Регина, и на дряблых щеках ее загорелся румянец, — но не знала, что он еще и с клеймом…

— Слушай, давай потом, — тихо сказал Тим. — Я хочу есть.

— Вот, вот, — обрадовалась Регина и села на любимого конька. — Ты только и можешь, что жрать да трахаться. Кроме как за столом и в постели, ни на что не годен. Господи, я живу с троглодитом, с неандертальцем! Цена которому девяносто рэ в месяц!

— Пожалуйста, помолчи, а, — шепотом попросил Тим, брякнул сковордой, поставил на огонь, вытащил из холодильника последнее яйцо, разбил и отшатнулся. Тухлое. Ну и денек.

— Фу, одна вонь от тебя, — Регина фыркнула, наморщив нос, и не по-женски сплюнула в раковину с посудой. — Я же говорю, мастодонт, неандерталец.

В это время проснулся телефон, пронзительно, под стать Регининому голосу.

— Да, — Тим автоматически снял трубку, молча послушал, коротко кивнул, пообещал странным каким-то голосом: — Сейчас приеду.

— Ну вот, дожили. Твои бляди уже на дом звонят, — гневно, в продолжение темы, Регина раздула ноздри, хотела было высказаться еще, но не успела.