Сердце Аспида: Жена поневоле

— Так я вроде и без того, на многое согласна, — холодом облила и завязалась битва взглядами

— Тогда почему ты не в постели? При твоей травме необходим постельный режим, — поумничал, хотя, не сразу нашёл, что сказать на такую строптивость.

— Я тронута твоим вниманием, но неужели нельзя как-то наказание смягчить?..

— Это… не наказание, — опешил заявлению. — Для твоего же выздоровления необходимо, — но голос пошатнулся недоумением.

— Спасибо за беспокойство, — продолжала источать язвительную вежливость жена, — но я не танцевать пытаюсь, просто хочу быть полезной. На мой немой взгляд виновато плечиками пожала, продолжая гречку отсеивать: — Тяжко без дела… Я себя в заточении чувствую. Не выйти никуда, не съездить, — бормотала, а я всё глубже укор ощущал.

— Куда это съездить? — прищурился.

Вольха на Шануру испуганно глянула. Это не ускользнуло от меня. Я на кухарку тоже посмотрел, только сурово, дабы не подумала, что у неё получится увернуться от признания. Но Шанура и не собиралась скрытничать. Глаза закатила, фыркнула:

— Жене твоей понравилось до города ездить.

— Ах, вот откуда они знают о ней, — понятливо закивал, своим нелепо-ревнивым мыслям.

— Ничего страшного не случилось, — отмахнулась Шанура. — Вольхе было за счастье проветриться. Там люд, шум, есть на что посмотреть. Да и жителям полезно было увидать жену их господина…

— Я не их господин! — отчеканил грозно.

Да весь люд мною подобран, но не значит, что они мои…

— Пфф, — опять фыркнула Шанура. — Это ты им скажи, — отмахнулась… — Можешь отказывать от них сколько душе угодно, вот только они тебе преданы и готовые за тебя на любую войну идти.

— Нужны они мне, — рыкнул, не желая такие темы подымать. — Сам справляюсь.

— До поры до времени, — проворчала Шанура, по кухне хлопоча. — Жизнь она такая. Сегодня мир и ты на коне, а завтра… — помолчала значительно. — Помяни моё слово, неровен час, когда и тебе помощь потребуется, вот тогда узнаешь, будет тебе верный и преданный люд лишним аль нет.

— Женщина! — меня аж перекосило от её суждений.

— Ладо-ладно, — по примирительному тону Шанура стало понятно, она просто решила уйти от этого разговора. — Ты сам — всё сам! Но это ты, а жене твоей иногда гулять надобно, так что прости… — слушал вредную, ворчливую бабу и выискивал в памяти, когда это я позволил ей у меня настолько прижиться, чтобы она вот говорила?

Как матушка, аль близкая любящая родственница, коих и не помнил.

И ведь Аспид ни разу не рыкнул на неё. Даже движения в её сторону не делал проучить за наглость. Любого другого бы уже порвал на куски, ну аль проглотил.

— Ты вот что, господин мой, уважаемый, — поравнялась со мной Шанура. Полную ладошку на мою положив, мягко-мягко сжала: — Лучше бы жену хоть немного отвлёк от недуга, — тихо шепнула, по-доброму советуя. — Чахнет она, — всепонимающе глядела снизу-вверх, — кабы совсем не сникла.

— Знаю я что мне с ней, — отступил от кухарки, не в силах выносить сопливых бабских советов. — Тоже мне, шута нашли, — зло взяло, потому поспешил на выход, но жену с собой прихватил. В прямом смысле слова — на руки взял и, не обращая внимания на сопротивление, прочь из кухни двинулся.

22.2

— Ты как-то говорила, что надобно уметь сговариваться, — начал ровно, старательно сдерживая недовольство, и на Вольху не смотря. Мы уже в моей комнате были. Жена сидела на стул подле стола, а я ходил туда-сюда, подыскивая слова, которые таранили голову, но всё никак не собирались в осмысленную кучу. — Вот и хотел бы договориться, — остановился, и впервые за это время глянул на девицу.

Зря! Она несчастная сидела, голову повесила и букетик, который успела из вазы выдернуться, когда её с кухни забрал, к груди прижимала.

Сердце предательски ёкнуло, во рту горечь появилась.

— Принуждать будешь? — надломился её голос. Хотя и без того жалким звучал, затравленно глянула на меня, словно уже расправы ждала.

— Ежели придётся, — кивнул, не желая уступать.

Жена знать обязана: моё слово — закон.

Вольха тяжко вздохнула, покосилась зачем-то на постель и с таким обречённым видом букет на стол водрузила и встала, что я не сразу нашёлся!

— Неужто вот так без стопоров и торга? — немного озадачился, руку протянув, предлагая помощь. Вольха напряглась моему порыву, но мужественно втянув воздуха, свою ладонь в мою вложила.

— Я обещала, что буду покладистей. Ты время давал… — кивала, будто сама себя в том убеждала. — Слово своё не нарушил. — Неспешно хромала до постели, а я глубоко призадумался.

Всё ли нормально?

Как-то смирение жены крупным подвохом отдавало.

Или же мы друг друга не поняли?

И только когда приобнял, дабы на постель удобнее Вольху уложить, а она так шумно воздуха втянула и зажмурилась, меня осенило:

— Ты что ж, решила что буду тебя к близости принуждать? — даже не сразу поверил в сказанное собою. Замер в ожидании. А Вольха застыла, точно не живая. Секундой погодя глаз один открыла, с неверием на меня глядя, а потом и второй:

— Д-да, — затравленно кивнула.

— И что же ты настолько ко мне привыкла, что и уступить готова?

— Ты ж сам сказал, ежели припечёт, принудишь…