Сердце.

— Боишься меня? Что ж, у тебя будет шанс преодолеть свой страх, — он вдруг потянул меня в сторону небольшой арены, где наверняка происходили тренировки по боксу. Боксерская груша, маты, ограждение для того, чтобы не выходить за пределы поля боя — обстановка была угнетающая. По крайней мере для меня, поскольку я никогда не любила бокс — уж слишком сильно соперники измывались друг над другом.

— Майкл, куда ты меня тащишь? Я не позволю тебе кричать на меня снова! – наконец, взбунтовалась я, пребывая в полнейшей растерянности.

Он слегка ударил кулаком по боксерской груше и вдруг начал одевать на мою руку боксерскую перчатку, которую поднял с пола. Затем вторую — я смотрела на синие перчатки, как на диковинное чудо, и не понимала, что происходит.

— Зато я позволю тебе бить меня.

Мне показалось, я ослышалась.

— Что? Бить тебя?

— Да. Это моя просьба. Бей меня.

Он встал передо мной, заслонив своим телом грушу. Я уставилась на его ключицы – он дышал труднее, чем обычно. Так, что майка на его теле натягивалась и обнажала загадочные татуировки в виде птиц.

— Я не буду тебя бить! Ты в порядке?

— В полном. А теперь — бей. Б-Е-Й, я сказал, — протянул он, расставив руки в сторону.

Честно говоря, за уверенность, самодовольство его уже хотелось ударить.

— Я не буду.

— Так и осталась слабачкой? — подразнивал он, подкидывая дрова в костер моей злости.

— Что? Я просто… Зачем тебе это?!

— Я хочу, чтобы ты выместила на мне все, что не смогла сделать тогда, в школе. Ты наверняка хотела меня ударить, после того как я проигнорировал тебя на глазах у всех.

В глазах пощипывало — вспоминать прошлое было неприятно, потому что именно в школе я чувствовала себя растоптанной. И растоптали меня мои глупые поступки не без участия Майкла. Я возвела глаза к небу, неужели судьба послала его в мою жизнь сейчас, чтобы добить окончательно?

— Ох, не вини небеса, — Айк словно прочитал мои мысли. Все происходящее скрашивало его скуку. — Я знаю таких, как ты Мика. Ты слабая и ты любишь пожалеть себя и обвинить кого-угодно во всех грехах.

— Я не понимаю почему ты ко мне прикопался и зачем тебе, чтобы я тебя била, — я сжала кулаки внутри перчаток.

— Хорошо, можешь этого не делать, — он сделал вид, что ему все равно. — Ты настолько слабая и бесхребетная, что даже не можешь ударить парня, который оттрахал тебя на вечеринке, а потом растоптал на глазах у всей школы. Знаешь…я думал в тебе что-то есть. Что-то интересное. Но ты просто жалкая.

Я посмотрела на то, с какой легкостью ему дались эти гадкие слова. Мое сердце трижды облилось кровью, перед тем как я замахнулась и ударила Майкла прямо в челюсть.

По уголкам его губ я поняла, что только этого он и добивался. Чертов провокатор. Он готов облить меня грязью с головы до ног, чтобы почувствовать боль. Но…почему?

— Неплохо для начала, — он прикрыл кулаками свою грудь, поманив меня ладонями. — Ну давай, разозлись. Бей меня, маленькая Мика.

То, каким тоном он произносил мое прозвище, которое дал мне Ник было невыносимо. У меня было такое чувство, что он когда-то подслушал наш разговор и теперь копировал точь-в-точь его манеру общения со мной.

Доминик любил подушить надо мной, хотя об унижении всерьез не могло быть и речи. Майкл вел же себя так, будто страдал раздвоением личности.

— Зачем тебе это? — я сжала зубы, руки так и чесались забить моего обидчика до потери пульса.

— Я видел, что ты сломлена. Там, в больнице, — Майкл смотрел на меня так, словно знал все мои мысли. Знал, что я чувствую и с чем борюсь каждый день. Будто это ему было знакомо. Будто он тоже кого-то потерял. {Кого? Майкл не способен на любовь.}

— Прошел год, и ты сломлена до сих пор, — продолжал читать по моему лицу он. Мне захотелось отвернуться. — Я хочу, чтобы ты разозлилась. И я хочу, почувствовать боль. Сейчас я не принимаю участия в боях.

— Ты не злишь меня, Майкл. Мне просто все равно.

— Да? — он снова слишком пристально посмотрел на мои губы. — Значит, тебя можно обижать, унижать, вытирать об тебя ноги, а ты даже отпор не дашь?

В его голосе было столько разочарования, что меня не переставало задевать это. Сама не понимала, почему. Чертова первая любовь, которую не искоренить из памяти.

А потом я ударила его снова. Впервые в жизни меня охватила такая ярость, я хотела бить его упругие мышцы не переставая, хоть и понимала, что мои удары вряд ли доставляют ему что-либо кроме щекотки.

— Сильнее, ну же, — выдохнул он, подступая на один шаг ближе. В ответ я бью его так, что он тут же отходит на этот же шаг назад. Его голова поворачивается в сторону от удара и я бью его еще раз.

— Да пошел ты к черту! — я ударила Майкла вновь в надежде, что он меня остановит.

Но не тут-то было. Ему это нравилось. Он получил, что хотел — сумасшедший.

— Я уже в аду, — пропыхтел он, и получил от меня еще один удар в плечо.