Сердцам живых (СИ)

Нервы девушки сдали, и она в голос разрыдалась, уткнувшись в ладони. Она плакала от собственной беспомощности, и непонимания, что происходит. Асаха же в ступоре смотрел на перепуганную до истерики Хоши, и не знал, как себя вести, что делать. С минуту он мешкал, сомневался, но, в конце концов, подошел ближе и, осознавая, что это не позволительно по отношению к госпоже, мягко взял руки девушки за запястья и убрал их от заплаканного лица.

Когда их взгляды встретились, у Хоши перехватило дыхание, и ее рыдания прекратились так же внезапно, как и начались, оставив после себя лишь мокрые от слез щеки, покрасневшие блестящие глаза и рваное дыхание. Взгляд Асахи источал такую силу и уверенность, что девушка вдруг почувствовала себя под надежной защитой, и ей стало стыдно за то, что она потеряла над собой контроль.

— Там… — всхлипнула она. — Что-то странное… В замке… — каждое слово давалось с трудом и грозилось застрять в горле. Стоило лишь девушке договорить, как за её спиной возникли победно прыгающие духи кодама, и мозаика в голове юноши сложилась: мелкие проказники, услышав его, решили стать полезными, и таки привели к нему до полусмерти напуганную госпожу. Он должен был бы разозлиться на них, но вместо этого лишь пожалел о том, что не догадался попросить их о помощи раньше: они славятся своими умениями усыплять неугодных им путников.

— Все, кроме вас, спят как мертвецы, да? — озвучил догадку Асаха.

Хоши удивленно проморгалась:

— Д-да… Откуда ты зна…

Юноша усмехнулся:

— Я же демон. Уже забыли, госпожа? — девушка смотрела на него в таком скептическом недоумении, что он продолжил, стерев неуместную для случая усмешку с лица: — Это всего лишь кодама. Не бойтесь.

— Кодама? — недоверчиво переспросила Хоши, на что Асаха кивнул. Девушку посетило чувство, что парень над ней просто издевается. «Кодама?! Духи священных деревьев?! Серьезно?!». Юноша услышал каждую ее мысль и с горечью осознал, что между ним и аристократкой лежит пропасть в разы шире, чем он думал. Удастся ли ей когда-нибудь понять мир, в котором живет он?

Связное сознание, неомраченное страхом, быстро возвращалось к Хоши, и, когда она поняла, что Асаха все это время не отпускал ее рук, она в замешательстве поспешила высвободится из его хватки. Юноша знал, что ему нельзя к ней прикасаться, и поэтому не сопротивлялся, с сожалением разжимая пальцы.

— Простите, — пробормотал он.

Девушка молчала, опустив глаза, и пыталась переварить то, что ей сказал парень. Несмотря на то, что сказанное больше походило на легенды, которые бубнят старики, такое объяснение как нельзя лучше проливало свет на то, что происходило во дверце. Посему, Хоши решила поверить. С тяжелым вздохом взглянув на Асаху, она тихо заговорила:

— Зачем кодама звали меня в сад?

Асаха отвел глаза. Сказать ей правду? Продолжить утягивать её в мир «безумия», который никогда не станет ей подвластен?

— Чтобы я вас увидел. Я этого хотел, — произнес он и смутился от своих же слов. Слишком честно.

Ответ вогнал юную госпожу в краску. Ее сердце быстро заколотилось, и в висках глухо застучал пульс. «Он хотел меня увидеть!» — пробежала непозволительно радостная мысль, за что Хоши тут же разозлилась на саму себя. Неужели она, аристократка, в глубине души хотела услышать от парня-демона именно это?

— Вот дурак! — раздраженно бросила она, и отвернувшись, стремительно направилась обратно ко дворцу. Однако едва она успела сделать пару шагов, как на лице растянулась довольная улыбка. Девушка пыталась ее согнать, как наваждение, но усилия были тщетны. «Я этого хотел… Я этого хотел…» — снова и снова звучало в ее голове, заставляя Хоши по-дурацки улыбаться вновь и вновь, и она ненавидела себя за это.

— Я буду ждать тебя! Буду ждать каждый день! — крикнул Асаха её вслед, но девушка не обернулась, даже шаг не замедлила. Однако, юноша уже знал: она захочет снова с ним встретиться. Обязательно захочет.

***

— Беда! Беда! — Асаха недовольно поморщился и отмахнулся от истошного старческого ора, как от назойливого насекомого. Он заснул лишь под утро и решил, что что бы ни случилось, оно никак не стоит того, чтобы прерывать его сладкую дрему. — Асаха, вставай же! — Чиё начал так интенсивно трясти юношу за плечи, что тот нехотя продрал глаза, и лишь тогда, убедившись, что он проснулся, конюх убрал руки.

— Да встаю, встаю, — прохрипел парень севшим от сна голосом. Его взгляд встретился с обеспокоенным взглядом конюха, и в памяти невольно всплыл их последний разговор, от чего юноша нахмурился, но все же спросил: — Что стряслось?

— Проклятье обрушилось на нас! — громогласно произнес старик, отступив на пару шагов назад и возведя руки к небу. Очевидно, так он невзначай указывал направление, откуда проклятья, собственно, и должны ссыпаться.

«О! Да неужели?» — в мыслях усмехнулся юноша и уж было бессильно рухнул досматривать свой полудневный сон, но Чиё снова подскочил к нему и схватил его за плечи.

— Нам обоим конец! — дыша перегаром, прокричал он юноше в лицо. — Проснись же, наконец, окаянный!