Сердцам живых (СИ)

Она молчаливо стояла у самой водной глади. Ее свободное, будто сотканное из ветра белое кимоно нежно струилось в пол и слегка оголяло плечи. Распущенные темные волосы волнами ниспадали до самого пояса и подрагивали от легких дуновений ветра. При лунном свете аристократическая бледность девушки особо выделялась и делала ее в глазах юноши волшебным неземным созданием.

Асаха совсем забыл, кто он, и где находится. Он страждуще изучал изящные изгибы тела, мягкие линии складок кимоно, белизну нежной кожи… Однако, когда взгляд неземного создания, устремленный в звездное небо, скользнул на него, юношу захлестнула волна ужаса, срывая с него пелену забвения. Он. Простолюдин. Ночью! Стоит посреди сада феодала, советника императора, и бессовестно таращится на его дочь! Глаза девушки, широко распахнутые, удивленно моргали, смотря на него, и Асаха всем естеством чувствовал ее замешательство.

«Это же тот парень! — донеслись до юноши ее мысли. — Что он здесь делает?!»

«Бежать!» — только и промелькнуло в голове Асахи, как ноги сами понесли его в обратном направлении. Огибая деревья и кустарники он нёсся, не помня себя, и, когда он ворвался в конюшню, парень обессиленно рухнул на пол, задыхаясь от воздуха, рвано наполнявшего легкие.

«Черт… Черт… Черт! Что же теперь будет?»

Асаха принялся за работу рано утром, едва рассвет забрезжил на горизонте — заснуть ему так и не удалось. Трудился он еще усерднее обычного: вывез старое отсыревшее сено, заменил воду, почистил всем лошадям копыта и шерсть, и даже расчесал гривы и хвосты. Пока руки были заняты, юноша хоть как-то мог выгнать из головы беспокойные мысли, и ему было не так страшно от осознания прошедшей ночи.

— Экий ты сегодня прилежный! — диву давался старый конюх.

Юноша же, сидя на корточках и начищая щеткой стойло очередного коня, молился всем богам, чтобы за ним не пришли воины феодала. Почему его еще здесь и след не простыл, он и сам не понимал. Ночью он не осмелился уйти из-за того, что молодая госпожа наверняка подняла тревогу, и весь сад обыскивали в поисках парня-демона. Ну, а теперь? «Что меня останавливает?». Асаха уж было решил побросать все вещи и улизнуть, пока есть возможность, но из раздумий его вывел восклик Чиё, от которого внутри все похолодело.

— Моя госпожа!

— Вспомнила, что давно не навещала Бурана. Решила зайти, — донесся беззаботный, мелодичный голос аристократки, и от его звука нервы юноши натянулись, как струны. «Она знает, кто я. Знает, что это я был в саду».

Асахе не хотелось этого делать, но он, отложив щетку и вытерев руки холщовой тряпкой, медленно поднялся на ноги и обернулся. Взгляд его встретился со взглядом дочери феодала. Совершенная, идеально одетая в дорогие шелковые наряды, с цветами в ее красиво заплетенной прическе, она показалась ему ненастоящей, подобно искусственно созданному саду поместья. Та — вчерашняя девушка — была настоящей, живой: с ее распущенными волнистыми волосами, небрежно надетым кимоно, обнаженными хрупкими плечами и умиротворенным, освещенным лунным светом, лицом.

— Не знала, что у нас новый конюх, — проговорила девушка, внимательно рассматривая юношу. Тот растеряно отвернулся, ожидая, что вот-вот аристократка вспыхнет в гневе, а его схватят и обезглавят прямо здесь за то, что он следил за ней в ночи.

Старик Чиё пришел в ужас от поведения своего помощника и, подойдя к нему боком, взял его за затылок и усилием заставил нагнуться:

— Чтоб тебя! Поздоровайся с госпожой! — прошипел он. — Простите его поведение. Силы хоть куда, а манер у этого оболтуса никаких! — громко оправдался конюх, убирая от парня руку. Асаха, боязливо взглянув на девушку, поклонился уже самостоятельно, на что аристократка тепло улыбнулась.

У юноши затрепетало в груди от доброты ее взгляда и улыбки. Он мгновенно понял: не будет ни стражи, ни казни… Ничего не будет.

— Как твое имя, конюх? — спросила девушка, подходя к нему.

Юноша уж было раскрыл рот, чтобы ответить, но слова, к его ужасу, застряли в горле. От осознания, что он просто стоит, как идиот, что-то хрипит и краснеет, как спелый томат, Асахе захотелось провалиться сквозь землю. Немедленно. Лишь бы не встречаться больше взглядом с прекрасной свидетельницей его позора. Конюх же явно забавлялся с сложившейся ситуации, смотря попеременно то на госпожу, то на помощника, и едва сдерживался, чтобы не прыснуть со смеху.

— Мое имя Асаха, Токугава-сама, — наконец выдавил из себя несчастный парень и почтительно поклонился, посчитав, что это будет уместно.

— Асаха, — тихо повторила аристократка, от чего у юноши защекотало в животе. Звучало ли его имя когда-нибудь настолько нежно и мелодично? — Меня можешь звать Хоши-сама. Токугава-сама — это скорее мой отец.

«Звезда… Только такое имя ей бы и подошло», — про себя подумал юноша, и девушка вновь улыбнулась ему, от чего у него перехватило дыхание.