Об отце Георгии Спасском подробно рассказывает в своих мемуарах высокопреосвященнейший митрополит Евлогий: «О. Георгий Спасский был до революции священником Черноморского флота… когда после Крымской эвакуации русский флот ушел в Бизерту, значение о. Георгия Спасского как духовного водителя эмиграции там еще больше возросло. После ликвидации флота в Бизерте по требованию французских властей, о. Спасский приехал в Париж… Одаренный человек, прекрасный оратор, литературно образованный, довольно светский при этом (большой любитель театра), он являл тип священника нового склада… Молитвенный, церковный, глубоко религиозный, он любил служить и служил с подъемом… Проповеди его были блестящи по форме, живы, энергичны, хоть и не очень глубоки по содержанию… Я назначил его духовным руководителем сестер. О. Георгий внес в сестричество дух единения и умел возбудить… интерес к религиозным вопросам… Но главная заслуга о. Спасского… – его уменье входить в индивидуальное общение с душами… О. Спасский становился другом, наставником… посещал своих духовных детей и в каморках, и в подвалах, назидал и утешал… помнил всех именинников… все особо памятные в семьях дни… Он обо всех заботился и во все входил. Иногда ему случалось за день побывать в 25–30 домах. Себя он не жалел нисколько. Неудивительно, что он надорвался и сгорел в этом непосильном, ревностном труде… Он скончался скоропостижно от разрыва сердца… во время чтения своей лекции «О догмате»…
Петр Васильевич Спасский родился на донском казачьем хуторе, учился в духовном училище в Новочеркасске и в духовной семинарии, поступил в Духовную академию, но тут грянула Первая мировая война. Юный Петр ушел добровольцем на фронт, служил в 16-й казачьей сотне и в пулеметном полку, обучался в Атаманском училище, был контужен и награжден Георгием, снова бился против большевиков, эвакуирован был на остров Лемнос, позднее учился в итальянском городе Милане на юриста и занимался с итальянскими учителями вокалом. В 1921 году он приглашен был в Париж и стал псаломщиком и регентом православной церкви в Бийянкуре. В Париже ему довелось сотрудничать с такими русскими религиозными композиторами, как Гречанинов, Черепнин и Стравинский, а двадцать лет спустя П. Спасский стал регентом кафедрального собора Св. Александра Невского, что на рю Дарю в Париже. На этом посту он оставался до смерти, многого достиг в своем певческом и регентском искусстве, успел записать шесть долгоиграющих дисков, содержащих больше 80 главных церковных песнопений. Это целая «антология» церковной службы, великое руководство для регентов младшего поколения, потому что такие регенты, как П.В. Спасский, еще из прежней России принесли «певческую технику» русского православного пения, историческую его церковно-музыкальную традицию. В репертуаре регента П. Спасского было несколько сот песнопений разного стиля. Этот казак был экуменический человек эпохи православного парижского ренессанса, общался с певцами других религиозных конфессий и более, чем кто другой, умел донести до зарубежной аудитории всю красоту русской православной музыки. В 1962 году хор Спасского выступил на церковном фестивале в Римини, и итальянская пресса писала, что русская православная община в Париже, сохраняющая традиции восточного обряда, заставила итальянцев «услышать страстный и скорбный голос Русской церкви и молчание миллионов верующих по ту сторону железного занавеса».
Внуку писателя-мариниста K.M. Станюковича, Николаю Владимировичу Станюковичу, не пришлось доучиться ни в родном Харькове, ни в Петербурге, ни в Киеве – он ушел добровольцем в армию, был у Врангеля, потом в Галлиполи, потом шоферил в Париже. Но писать он начал рано, в Париже написал поэму «Галлиполийский смотр», а также выпустил на трудовые шоферские деньги несколько стихотворных сборников – «Из пепла», «Свидетельство», «Возвращение в гавань». Эмигрантская критика не обошла их вниманием.