Сэнсэй I

Так, весело шутя и подтрунивая друг над другом, ребята двинулись в путь. Стояла тихая погода. Небо было усыпано звёздной россыпью. Наслаждаясь вечерней прохладой после усиленной тренировки, мы не заметили, как наш коллектив несколько растянулся. Костик и Татьяна ушли далеко вперёд. Володя, Женька и Стас плелись где-то позади. А Виктор, Андрей, я, Славик и Юра шли в середине с Сэнсэем, болтая по пустякам.

Из-за поворота навстречу нам вышла бригада шахтёров, человек восемь, уже прилично выпивших. Вероятно, они крепко зацепили самолюбие Костика, проходя мимо парочки, поскольку, когда мы подошли поближе, лицо парня было красным от злости. Он отчаянно продолжал огрызаться в ответ, не на шутку рассердив пьяных мужиков. А Андрей ещё и полез вступаться за своего друга, подлив тем самым масло в огонь. Один из бригады, самый рьяный, кинулся в драку. Андрей вместе с Костиком бросились на него. Но Сэнсэй вовремя преградил им путь, обращаясь к шахтёрам:

– Мужики, успокойтесь! Зачем же так матом крыть, здесь же женщины… Не подобает мужам благородным браниться…

– А это ещё что за … здесь нарисовался?! – схватив Сэнсэя за грудки, прохрипел рассвирепевший мужик: – Топай своей дорогой, пока я тебе все кости не переломал!

Тут уж и мы не выдержали, двинувшись всей толпой на заводилу. Даже я вся вскипела от охватившей ярости к этим алкашам и готова была в тот миг разорвать их на клочки. Сзади подбежали старшие ребята. Но Сэнсэй, неожиданно для всех, остановил все наши попытки, дав понять знаком Виктору, чтобы все отошли. Мы возмущённо зароптали. Но Виктор вместе со Стасом, Женькой и Володей повели нас дальше по дороге, словно усердные пастухи стадо блеющих баранов, не давая возможности остановиться.

Я всё время оглядывалась назад, ожидая, что Учитель вот-вот применит какой-нибудь суперприём против восьмерых противников. Но Сэнсэй только стоял, что-то с улыбкой объясняя мужикам и жестикулируя так, словно оправдывался. Когда я оглянулась в следующий раз, то увидела, что улыбающиеся шахтёры вовсю братались с ним, прощаясь, как хорошие друзья. «Вот это да! – подумала я. – А зачем тогда столько лет кунг-фу заниматься?» Судя по недоумённым высказываниям моих друзей, об этом подумала не только я. Когда Сэнсэй поравнялся с нами, Андрей возмущённо произнёс:

– Зачем вы перед ними оправдывались. Они ведь первые пристали и сами всю кашу заварили. Надо было им морды набить, чтоб в следующий раз неповадно было. Если бы вы меня не остановили, я бы их так…

– Конечно, – перебил его Сэнсэй, – если бы я тебя не остановил, они как минимум получили бы тяжёлые травмы, ушибы не только мягких тканей, но и органов, а, возможно, и сотрясение мозга. А ты подумал о том, что это мужики, у которых дома есть свои семьи, и они могут быть единственными кормильцами этой семьи… Ты подумал о том, что это – шахтёры! Ты был когда-нибудь в шахте?

– Нет, – ответил Андрей.

– А я был… Вот эти ребята, которым ты хотел переломать рёбра, они опускаются в шахту, как в ад, на глубину до километра и более. Представь, какое давление испытывает их организм. Плюс, – Сэнсэй начал перечислять по пальцам, – там жара, очень мало кислорода, там очень много вредного для организма метана, угольная пыль… И при всём этом они осознают, что ежесекундно рискуют жизнью. Потому что в любой момент может произойти завал, может чем-то стукнуть или вообще убить. Ведь на шахте травмы случаются постоянно. И человек всё это глубоко переживает. То есть, его психика на пределе, можно сказать, зашкаливает. Такое состояние сравнимо разве что с состоянием солдат на передовой во время войны. Не зря Сталин говорил: «Шахта – второй фронт».

Ты думаешь, почему они пьют? Чтобы хоть как-то снять этот стресс, это внутреннее напряжение постоянного страха. Ведь для того чтобы преодолеть этот психологический барьер, с шахтёрами постоянно должны работать высококвалифицированные специалисты в области психологии и медицины. Но такой помощи они, естественно, не получают. Поэтому многие и пьют.

– Да, – вздохнул Костя, —

«Когда б не пьянство, то вовек
Не знал бы рабства человек!»

– Совершенно верно… Кроме того, любой шахтёр, достаточно долго проработавший в шахте, прекрасно понимает, что перспективы у него никакой. Вот у тебя есть перспектива, ты можешь окончить институт, сделать какую-то карьеру. А у них перспектива одна: или сдохнуть в шахте, или умереть от тех болезней, которые они там заработали. Они всё это понимают, осознают. Но у них же есть своя гордость, своя мания величия, такая же, как и у тебя.

– Да какая у меня мания величия, – махнул рукой Андрей. – У меня её вовсе нет.