Сенека. Собрание сочинений

Каждый день, каждый час доказывает нам наше ничтожество и каким-либо новым способом напоминает забывшим об их бренности, а задумавшихся о вечной жизни заставляет вспомнить о смерти. Тебе странно, к чему это начало? Ты помнишь Сенеция Корнелия, римского всадника, человека выдающегося и дельного? Он скоро выдвинулся из низкого сословия, а затем быстро пошел по пути к почестям и отличиям, ибо на этом пути всего труднее начало. Точно так же и богатство растет всего медленнее, пока человек близок к бедности, а раз он из нее вырвется, оно пойдет расти быстрее. Сенеций тоже весьма заботился о приобретении богатства и шел к нему сразу обоими верными путями – путем приобретения и путем бережливости, из которых одного какого-нибудь было бы вполне достаточно, чтобы стать богатым. Он вел притом весьма воздержный образ жизни, заботясь не только о накоплении имущества, но и о своем здоровье. И вот вчера, посетив меня, как всегда, утром и проведя затем целый день до поздней ночи у постели безнадежно больного друга, а затем спокойно поужинав, Сенеций внезапно заболел острою формой горловой жабы, которая и задушила его к рассвету. Он скончался в течение всего нескольких часов, хотя весьма незадолго перед тем был в полном цвете сил и здоровья. Итак, человек, всю жизнь занимавшийся стяжанием денег на море и на суше и искавший даже государственной службы, чтобы не оставить и этого способа приобретения денег, как раз в то время, когда дела его пошли особенно хорошо, так сказать, в самый разгар денежного благополучия, внезапно умер.

Насаждай же теперь виноградные лозы и груши,
О Мелибей!..

О, как глупо строить планы на всю свою жизнь, не будучи господином даже завтрашнего дня! О, как безумны надеющиеся на отдаленное будущее! «Буду приобретать, строить, пускаться в денежные обороты, искать почестей и к старости, устав от дел и испытав все в жизни, проведу в покое и отдыхе остаток дней своих». Так склонны рассуждать многие, но, поверь мне, даже самые счастливые люди не могут быть уверены в успехе. Не следует ничего обещать себе в будущем. Даже то, что уже в наших руках, нетрудно потерять, и в любой момент может случиться бедствие. События следуют одно за другим по установленным законам, но неизвестным для нас, а не все ли равно для нас, известно ли судьбе то, что неизвестно нам? Мы замышляем долгие путешествия и предполагаем вернуться домой, объездив далекие, чужие страны; мы надеемся на выгоды и награды за военные подвиги, мечтаем о прокуратуре и видим перед собой ряд ступеней в служебной карьере, а между тем уже возле нас смерть. И хотя мы помышляли до сих пор о ней не иначе, как о чем-то чуждом, время от времени, как бы уроком для нас, на наших глазах умирают люди так скоро, что мы только успеваем дивиться.

Но не нелепо ли удивляться тому, что в данный день случилось то, что может случиться в любой день? Неумолимая судьба поставила нам предел, и только мы не знаем, насколько мы близки к нему. А потому будем жить и думать так, как будто мы достигли этого предела. Будем ежедневно сводить свои счеты с жизнью. Величайшее зло в жизни состоит в том, что она несовершенна, что в ней чего-нибудь недостает. Но тот, кто ежедневно подсчитывает итоги своей жизни, не нуждается во времени. А между тем страх смерти и съедающая душу жажда будущего происходят исключительно оттого, что для завершения жизни необходимо еще время. Сколь несчастны те, кто, придя в жизнь, не знает, как выйти из нее!

Неразвитой ум трепещет в невыразимом ужасе при мысли о том, сколько ему еще осталось жить и какова будет эта жизнь. Но этих волнений легко избежать, если не строить планов на долгую жизнь, но сосредоточивать ее цели в настоящем. Тот, для кого напрасно настоящее, зависит от будущего. Если же я выполнил все долги свои, если, развив свой ум, я знаю, что нет разницы между днем и столетием, то я могу смотреть свысока на все, что случается в длинном ряду дней и событий, и даже о самой вечности помышлять с насмешливой улыбкой. Ибо как может смутить меня изменчивость и непрочность событий, если я готов на все превратности судьбы? Итак, о Луцилий, спеши жить и считай каждый свой день за новую жизнь. Кто так смотрит на вещи, кто ежедневно завершает свою жизнь, тот спокоен. Напротив, те, кто живет надеждами на будущее, теряют все прошедшее и в погоне за грядущим становятся жертвами страха смерти, который не только сам по себе великое бедствие, но и все другое обращает во зло.

Оттого мне кажется постыдным желание Мецената, в котором он не отказывается от искалечения, уродства и мук казни, лишь бы ему была сохранена жизнь: