Читаем Сенека. Собрание сочинений полностью

Не думай, однако, что я проповедую суровость и что я хочу, чтобы и на похоронах у тебя не дрогнул ни один мускул лица, и что я не могу допустить даже малейшего душевного волнения. Нисколько. Было бы бесчеловечно и нисколько не доблестно смотреть на похороны своих близких с такими же глазами, как и на них самих, и не принимать участия ни в каких горестях своих родных. Впрочем, если бы я даже и запрещал все это, то есть нечто, что само по себе дает право на это. Хотя бы даже ты и старался удержать слезы, они потекут сами и, пролившись, облегчат душу. Но мы только позволим им течь, а не прикажем. Пусть они текут постольку, поскольку их вызывает горе, а не столько, сколько требует подражание. Не будем ни прибавлять сами лишней печали, ни раздувать ее, следуя чужому примеру.

Иногда показная печаль требует больше, нежели само горе. Немногие бывают грустны для самих себя. Если знают, что их слышат, они тяжелее вздыхают, и, молчаливые и спокойные наедине, едва завидев людей, поднимают новый плач. Тут они делают попытки на самоубийство, которые гораздо легче могли бы увенчаться успехом, пока они были одни; тут они молят себе смерти, катаются по постели… Но с удалением зрителей печаль ослабевает. Большинство в отношении печали, как и во многих других отношениях, подвержены тому недостатку, что подражают примеру толпы и делают не то, что должны, но то, что принято. Мы уклоняемся от природных влечений и вверяем себя толпе, от которой ничего хорошего нельзя ждать и которая столь же непостоянна в этом отношении, как и во всех других. В самом деле, твердого в горестях она зовет нечестивым и черствым, убитого горем и припадающего к дорогому праху она зовет распущенным и изнеженным.

Во всех обстоятельствах следует сообразоваться с разумом. Ибо нет ничего нелепее, как заботиться о том, что скажут о нашей печали, и находить нечто хорошее в слезах. У мудрого мужа, по-моему, слезы могут быть двух родов: одни текут с его соизволения, другие по его желанию. Я объясню сейчас, в чем тут разница. Когда мы только что получили известие о горестной кончине, когда мы держим еще в объятиях наших тело, которое скоро перенесут на костер, горе вызывает на наши глаза вполне естественные и необходимые слезы, и дух наш, побуждаемый напором сильного горя, как бы потрясает все наше тело, наполняет глаза окружающею их влагой и вызывает слезы. Такие слезы текут помимо нашей воли. Напротив, другие мы вызываем сами по своей воле, вспоминая о тех, кого мы потеряли. В страданиях этого рода есть нечто сладкое, если мы вспоминаем приятные речи, веселые разговоры, хорошее отношение к нам умерших. Тут глаза увлажняются слезами, как будто от радости. Эти последние слезы текут с нашего согласия, первые же побеждают нас.

Итак, незачем продолжать плакать или удерживаться от слез ради окружающей нас толпы. Текут слезы или нет, они постыдны только тогда, когда неискренни. Потому пусть себе текут. Плакать могут самые спокойные и уравновешенные люди. Слезы мудреца, умеряемые его здравым смыслом, иногда могут течь так, что им нельзя отказать ни в человечности, ни в достоинстве. Надо, говорю я, следовать природным влечениям, но сохранять при этом свое достоинство. Мне случалось видеть на похоронах людей, лицо которых отражало искреннейшую любовь к умершему, и, однако, печаль их выражалась без всяких раздирательных сцен. Они отдавались влечению только искреннего чувства. Есть приличие и в горе. Его должен соблюдать мудрец, как и всегда. И в слезах должно знать меру. Только неразумные люди бывают неумеренны в выражениях как радости, так и скорби.

То, что неизбежно, следует переносить спокойно. И разве случилось нечто неслыханное, нечто новое! Сколько похорон уже было! Для скольких людей уже приобретались костры! Сколь многие будут горевать об утратах и после тебя! Всякий раз, как ты вспоминаешь, что ты был отроком, знай, что ты человек, и, следовательно, в твоей судьбе нет ничего верного, и судьба не наверное дарует тебе старость, но когда ей вздумается, тогда и отнимет у тебя жизнь.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Саломея
Саломея

«Море житейское» — это в представлении художника окружающая его действительность, в которой собираются, как бесчисленные ручейки и потоки, берущие свое начало в разных социальных слоях общества, — человеческие судьбы.«Саломея» — знаменитый бестселлер, вершина творчества А. Ф. Вельтмана, талантливого и самобытного писателя, современника и друга А. С. Пушкина.В центре повествования судьба красавицы Саломеи, которая, узнав, что родители прочат ей в женихи богатого старика, решает сама найти себе мужа.Однако герой ее романа видит в ней лишь эгоистичную красавицу, разрушающую чужие судьбы ради своей прихоти. Промотав все деньги, полученные от героини, он бросает ее, пускаясь в авантюрные приключения в поисках богатства. Но, несмотря на полную интриг жизнь, герой никак не может забыть покинутую им женщину. Он постоянно думает о ней, преследует ее, напоминает о себе…Любовь наказывает обоих ненавистью друг к другу. Однако любовь же спасает героев, помогает преодолеть все невзгоды, найти себя, обрести покой и счастье.

Александр Фомич Вельтман , Амелия Энн Блэнфорд Эдвардс , Анна Витальевна Малышева , Оскар Уайлд

Детективы / Драматургия / Драматургия / Исторические любовные романы / Проза / Русская классическая проза / Мистика / Романы
Ревизор
Ревизор

Нелегкое это дело — будучи эльфом возглавлять комиссию по правам человека. А если еще и функции генерального ревизора на себя возьмешь — пиши пропало. Обязательно во что-нибудь вляпаешься, тем более с такой родней. С папиной стороны конкретно убить хотят, с маминой стороны то под статью подводят, то табунами невест подгонять начинают. А тут еще в приятели рыболов-любитель с косой набивается. Только одно в такой ситуации может спасти темного императора — бегство. Тем более что повод подходящий есть: миру грозит страшная опасность! Кто еще его может спасти? Конечно, только он — тринадцатый наследник Ирван Первый и его команда!

Алекс Бломквист , Виктор Олегович Баженов , Николай Васильевич Гоголь , Олег Александрович Шелонин

Фантастика / Драматургия / Драматургия / Языкознание, иностранные языки / Проза / Юмористическая фантастика
Коварство и любовь
Коварство и любовь

После скандального развода с четвертой женой, принцессой Клевской, неукротимый Генрих VIII собрался жениться на прелестной фрейлине Ниссе Уиндхем… но в результате хитрой придворной интриги был вынужден выдать ее за человека, жестоко скомпрометировавшего девушку, – лихого и бесбашенного Вариана де Уинтера.Как ни странно, повеса Вариан оказался любящим и нежным мужем, но не успела новоиспеченная леди Уинтер поверить своему счастью, как молодые супруги поневоле оказались втянуты в новое хитросплетение дворцовых интриг. И на сей раз игра нешуточная, ведь ставка в ней – ни больше ни меньше чем жизни Вариана и Ниссы…Ранее книга выходила в русском переводе под названием «Вспомни меня, любовь».

Бертрис Смолл , Линда Рэндалл Уиздом , Фридрих Иоганн Кристоф Шиллер , Фридрих Шиллер

Любовные романы / Драматургия / Драматургия / Проза / Классическая проза