Съемочная площадка

«Хорошая»… Нет, она не сможет раскрыть своим подругам то содержание, которое вкладывала в это понятие ее мать, хотя сама уже с раннего детства стала узнавать различные его грани. Например, хорошая девочка не делала ничего дурного… никогда. Она всегда слушалась маму, но совершенно необязательно была хорошенькой. Ей часто говорили, что она просто красотка, однако она научилась воспринимать эти слова равнодушно. Красивые не могли быть хорошими.

* * *

В день безвременной смерти Уолтера Хэммонда шестилетняя Кэсси, в черном бархатном траурном платьице, сидела рядом с матерью на диване в желтой гостиной, где Кассандра принимала посетителей, пришедших выразить свое соболезнование.

— По крайней мере у вас осталась Кэсси, — утешали они вдову. — Такая милая хорошенькая девочка, такая красавица.

— Многое из того, что красиво в этой жизни, совершенно бесполезно. Возьмите, например, розу. Да, она действительно прекрасна, если смотреть на нее и вдыхать ее аромат. Но какая от нее польза? Я надеюсь, что, когда Кэсси вырастет, от нее будет больше проку, чем от прекрасного, но бесполезного цветка.

Уолтер был несомненно хорош собой, думала Кассандра. Но какая была от него польза, кроме того, что он выполнял обязанности хранителя музея Блэкстоун? Она пыталась сделать из него настоящего мужчину, однако вместо того чтобы отвечать на ее вызовы, он совсем сникал. Уже в тысячный раз она внимательно посмотрела на дочь. Интересно, она дочь Уолтера? Красивая, но бесхребетная? Или же дочь Говарда? Вырастет ли она такой же упрямой и своевольной? Только время покажет. А пока она производит впечатление серьезного и вдумчивого ребенка. Тихая, углубленная в себя девочка.

Кэсси сидела и старалась понять хоть что-нибудь из разговоров, которые ее мама вела с различными людьми, и в то же время беспокоилась, попал ли ее папочка на небо, как все хорошие люди. Она знала, что он часто вызывал недовольство мамы, а вызывать мамино недовольство было плохо. Она также знала, что плохо быть красивым. Красивое — бесполезно. А бесполезное никому не нужно. А то, что никому не нужно, плохое. Быть красивой значит быть тщеславной, а тщеславные — это избалованные. Быть избалованным тоже плохо. А быть хорошей — это значит во всем слушаться маму. Послушная девочка — это хорошая девочка.

В конце концов Кэсси миролюбиво посмотрела на нас и сказала:

— Я совершенно уверена, что мама сочтет всех вас по-настоящему хорошими девочками.

У меня в глубине души было такое чувство, что это не совсем так, что славная Кэсси в данном случае проявила больше такта, чем искренности.

— Ну что ж, когда я буду в Калифе, обязательно навещу твою маму, — заявила Сюзанна. — Может быть, она познакомит меня со своими влиятельными друзьями.

— Ну, разумеется, — пробормотала Кэсси.

— Держу пари, — добавила Клио, — что если бы миссис Хэммонд узнала, что ее ждет, то прыгала бы до потолка от радости. — Сюзанна сердито повернулась в ее сторону, чтобы как следует ответить, и я поняла, что это никогда не кончится.

3

В конце первой недели мы с Сюзанной дали торжественную клятву. Мы поклялись друг другу, что не будем себя вести как положено. В течение первого года мы будем лишь развлекаться и делать только то, что нам хочется. Мы даже пожали друг другу руки в ознаменование достигнутого соглашения и пошли в «Таверну Энди» на Хай-стрит, чтобы обмыть его пивом. Вернее, пиво пила одна я, а Сюзанна лишь чуть-чуть пригубила.

— Пиво, — сказала она, — хоть и полезно — там полно витамина В, — но от него очень толстеешь. А это уже никуда не годится… Равно, как и любовь. Только дураки влюбляются, ей-Богу. Если ты не дура, то только позволяешь мужчинам влюбляться в себя. Вообще-то, сколько я себя помню, в меня всегда влюблялись мальчики и мужчины. Даже мой отчим заигрывал со мной. Потихоньку, конечно, но думаю, что мама догадывалась и поэтому вечно хотела от меня отделаться. Она посылала меня погостить к родственникам, подольше — насколько это было прилично. Да, уж у старины Хьюби действительно были шаловливые ручонки.

Я была поражена.

— Ты имеешь в виду своего отчима?

— Уж можешь мне поверить. — Она усмехнулась. — И ведь мне было всего десять, когда она вышла за него замуж. В десять лет считается, что, когда человек, которого ты называешь «папочка», гладит тебя, значит, он хочет быть для тебя настоящим отцом.

— Но ты сказала, что твоя мама догадывалась. Почему же она ничего не делала, вместо того чтобы отсылать тебя к родственникам?

Сюзанна с горечью рассмеялась.