Семизвездное небо

- Тогда сломаешь ему вторую ногу, пусть будет чистым инвалидом. Первой группы. И пенсия у него еще увеличится. Понял? Эх ты, местное правительство, видно, без меня тебе не обойтись. Давай я своей рукой напишу тебе решение сельсовета. Отнеси, отпечатай на машинке. Один экземпляр вручишь ему самому. Да не забудь внести в протокол прошлого собрания. Это и будет по закону. Он подал Насибу листок. - И откладывать нельзя. Надо сегодня же покончить с этим делом. Ясно?

- Ясно, Рамзи-муэллим...

Насиб был уже у самой двери, когда председатель поднял телефонную трубку.

- Здравствуйте, товарищ начальник, говорит Рамзи Ильясоглу, председатель колхоза "Победа". Вы знаете, в нашем селе появился подозрительный человек с сомнительным прошлым. Устроился садовником. Откуда прибыл - неизвестно. Имени его тоже никто не знает. Да... да... До сегодняшнего дня скрывается под фамилией знаменитого героя... Но сейчас разоблачили, все раскрылось неожиданно... Прошу вас, займитесь этим делом лично... До свиданья... - Рамзи встал и снова подошел к окну. - Новый памятник Эльдару Абасову я должен воздвигнуть на могиле этого хромого. И я не остановлюсь, пока не сделаю этого.

* * *

Шахназ все еще была под впечатлением от картины "Шаг к вечности". Как только приехала в Баку, она тотчас отправилась на выставку Ризвана Раджабли, чтобы посмотреть на оригинал этой картины. Потом позвонила художнику и попросила его принять ее. Ризван Раджабли сообщил ей адрес своей мастерской, сказал, что с удовольствием примет ее.

На следующий день, закончив дела в министерстве, Шахназ пошла на условленную встречу с Раджабли. Художник встретил ее приветливо. Пахло краской. Мастерская была большая и, как ей полагалось, несколько неприбранная. На стенах и между оконными рамами висели и стояли картины, этюды, рисунки. Шахназ рассказала ему о цели своего визита, передала письмо и приглашение Рамзи, расспросила, куда и к кому надо обратиться по поводу проекта памятника. Раджабли обещал во всем помочь ей. Он слышал об Эльдаре Абасове; к сожалению, очень мало о нем знает. Признав, что это непростительно для художника-баталиста, Раджабли пообещал, что постарается исправить ошибку и сам примет участие в создании памятника.

Шахназ рассказала ему, что вчера была на его выставке.

- У меня есть к вам несколько вопросов, связанных с картиной "Шаг вечности", - произнесла она, как бы извиняясь, и взглянула в беспокойные глаза художника.

- Пожалуйста, Шахназ-ханум, что вас интересует?

- История создания картины. Вернее, мне хотелось бы знать - реальное ли лицо ваш герой?

- Об этом у меня многие спрашивают, да и писалось немало.

- Я кое-что читала, - как бы оправдываясь, заторопилась Шахназ. - Ваш герой действительно погиб, как об этом было написано?

- Да, он действительно погиб... на моих глазах.

- Значит, и вы...

- Да, и я в свое время был в плену, - поняв, о чем она хочет спросить, ответил художник. - В одном лагере с этим храбрым парнем... мы жили в одном бараке.

- С Айханом Мамедовым?

- Не родственник ли он вам? Может, знакомый?

- Да нет. - Шахназ, волнуясь, умолкла.

Раджабли почувствовал, что она еще о чем-то хочет его спросить.

- А что вас интересует? Говорите открыто, может, я смогу помочь вам.

- Вы знаете, товарищ Ризван, - решилась наконец Шахназ. - Сейчас в нашем селе живет очень благородный, мужественный человек. И зовут его Айхан Мамедов. Он тоже был в плену. Он весь изранен, все лицо в рубцах и ожогах.

- Возможно, все возможно... - Раджабли с улыбкой посмотрел на нее. Вы, наверно, хотите спросить, мог ли мой герой остаться в живых, а я об этом не знаю? Нет, Шахназ-ханум, если бы он остался в живых, я бы не стоял сейчас здесь перед вами. Он мой спаситель, этот человек дал мне вторую жизнь.

- Вы знаете, Айхан Мамедов не из нашего села, он появился в Чеменли не так давно. Это спокойный, мудрый человек. О его прошлом никто ничего не знает. И сам он об этом ни слова не говорит. Он одинок, но вряд ли найдется на свете человек счастливее его. Вот почему, увидев вашу картину, я решила, что это, может быть, он. Извините меня, пожалуйста, но до тех пор, пока я не переступила этот порог, я предполагала, что вам изменяет память или здесь что-то другое...

- К сожалению, это не так, Шахназ-муэллима, если бы живопись была только плодом памяти, может быть, вы были бы и правы. Но даже когда нам изменяет память, на помощь приходит сердце, оно не даст ошибиться.

- Извините меня, Ризван-муэллим.