Семизвездное небо

- Чего ты от нас хочешь, предатель? Хочешь, чтобы я сломал тебе другую ногу?.. Не-е-ет! На шантаж я не поддамся.

- Я хочу, чтобы вы только запомнили одно: от мертвых живым ничего не перепадает, - с этими словами Айхан вышел из комнаты.

Рамзи, словно пораженный молнией, остался стоять неподвижно, глядя ему вслед. Насиб тоже молчал, в кабинете лишь раздавалось мерное тиканье часов. Первым пришел в себя Толстяк Насиб. Внутри у него звучали праздничные фанфары: шутка ли, такой простой человек, как Айхан амиоглу, в его присутствии обозвал лисой величественного, недоступного Рамзи Ильясоглу! Но, с другой стороны, он вынужден был стоять по стойке "смирно" и молчать. Находиться в подобных тисках для него было невыносимой пыткой.

Наконец он сделал попытку вырваться.

- Рамзи муэллим... Рамзи-гага... ты... вы так мудры.

Но, услышав в ответ: "А ты подлец, Толстяк Насиб, мерзавец!" - пришел в ужас.

Председатель, схватившись одной рукой за пояс, а другой приглаживая волосы, в ярости чуть не задев его, прошагал к окну. Хорошо еще, что он не схватил Насиба за глотку и не начал душить.

- О чем вы говорите, Рамзи-гага? Я вас не понимаю.

- Зато я тебя очень хорошо понимаю. Это ты, предатель, выложил ему все наши сметы? Говори, ты? Наверно, полагал, что сунешь Рамзи Ильясоглу в тандыр и усядешься сверху? Так? Изменник! И когда это ты изловчился все это проделать?

- Рамзи-гага... О чем вы говорите? Кто изменник? Кто предатель?

- Тогда скажи, кто дал ему сведения?

- О чем? Кому? Какие сведения?

- Будто не понимаешь? Я говорю о лежащих в сейфе документах.

- Я? Я дал Айхану сведения?.. Рамзи-гага, да умереть мне у ваших ног...

- Тогда откуда они стали ему известны?

- Откуда, говорите... Рамзи-гага! Да он как охотничья легавая. Все по запаху узнает. Только на след нападет - и пошел...

Значит, Насиб ему ничего не говорил о бумагах в сейфе... Тогда что означают слова: "От мертвых живым ничего не перепадет"? На что же он намекал?

- Так ты говоришь, учуяв что-то, он пускается по следу? Тогда надо его обезвредить, заставить навсегда замолчать. - Отойдя от окна, он приблизился к Насибу. - Послушай, а ты не знаешь, откуда он родом?

- Нет, не знаю, этого никто не знает. Даже Шахназ-ханум...

- Что значит - даже? - Лицо Рамзи перекосилось от гнева.

- Ну, это значит, что Шахназ-ханум... ну, то есть наш директор школы, Шахназ-муэллима, очень благородная, доброжелательная женщина, всегда интересуется здоровьем Айхана, приветливо с ним разговаривает, и люди...

- Что люди?

- Ну, люди говорят, что он сдружился с маленьким Эльдаром...

- Ну и что из того, что сдружился?

- В общем, люди этому другой смысл придают...

- Да что ты все выкручиваешься? Какой еще смысл?

- Люди говорят, что Айхан влюбился в Шахназ-муэллиму...

- Что?

Комната наполнилась раскатистым смехом.

- Что с вами, Рамзи-муэллим?

Председатель еще не скоро пришел в себя:

- Да рассмешит тебя аллах, Толстяк Насиб! В такой день ты умудряешься еще шутить. Айхан влюбился в Шахназ... - Он вынул платок, вытер слезы. Ей-богу, от него и в самом деле можно чего угодно ожидать. Разве не влюбился безобразный Квазимодо в красавицу Эсмеральду? - Рамзи подошел к сейфу и вынул оттуда хорошо знакомую Насибу папку со сметами. - Вот что, возьми домой и ночью перепиши. Убери все наши поправки. Пусть остается так, как было вначале. Понял? Как решили на собрании. И еще... Скажи-ка, когда у нас было последнее собрание?

- Двадцать два дня назад.

- Где протокол?

- Где он должен быть? В правлении. В моем сейфе.

- Туда надо добавить один пункт.

- Какой?

- О том, что отцовский дом Эльдара Абасова объявлен государственной собственностью.

- Я вас не понимаю, Рамзи-муэллим... Государственной собственностью, говорите... В каком смысле?

- Ты что, не был на собрании, болван? - гневно проговорил Рамзи. - Ты что, газеты не читаешь? Ведь в районной газете сказано, что в Чеменли открывается Музей геройской славы...

- А разве я возражаю, Рамзи-муэллим? Как вы скажете, так и сделаем, только закон...

- Закон, закон! А я что говорю? Надо оформить все официально. Сельсовет должен вынести решение: дом такого-то, с такого-то числа, объявляется государственной собственностью, и там открывается Музей геройской славы.

Насиб молчал.

- Что это ты сегодня такой молчаливый? - насмешливо спросил Рамзи. Тут ничего незаконного нет. Никто слова не скажет. Наоборот, беззаконие в том, что какой-то бродяга захватил дом нашего героя-земляка и поселился там. Правильно я говорю?

Насиб тихо отозвался:

- Правильно-то правильно. А вдруг Айхан амиоглу поднимет шум, тогда как?

- Кто его будет слушать? Закон на твоей стороне.

- Я его знаю... Вдруг он упрется...

На лбу Рамзи углубились морщины.