Семья убийц

Игоря Михайлова Кауров знал старшим лейтенантом, сейчас он капитан, старший оперуполномоченный отдела уголовного розыска. Курчавые волосы, тяжелая массивная голова, крепкая шея, широкие плечи, на таком буйволе пахать и пахать. Олег Тарасов казался его полной противоположностью. Лицо узкое, шея тонкая, худощавый, но внушительного вида чемодан он нес с легкостью, тогда как Михайлов изнывал, казалось, под тяжестью своей ноши.

— Нам сказали, что ты в отдел подъедешь, — будто оправдываясь, сказал Тарасов.

— Мне так ближе… Судмед где?

— Да уже в пути.

Кауров вопросительно глянул на хозяйку дома, но ничего не сказал. Не решился спросить о возможной любовнице мужа, для женщины это вопрос интимный, тем более для убитой горем вдовы. Но любовница существовала. Возможно, оставшийся без присмотра муж пригласил в гости свою соседку, в таком случае собака не просто возьмет след, но и приведет к ней. Или даже к ее ревнивому мужу. А может, собачий нос укажет на жену покойного.

Собака смогла взять след женщины по брошенному бюстгальтеру под кроватью в гостевой спальне и повела кинолога на улицу — мимо ближайшего соседнего дома. Кауров успел выяснить паспортные данные хозяев дома. Муж — Барков Валентин Васильевич, жена — Елена Евгеньевна.

Тарасов знал свое дело, но Кауров все-таки изложил перед ним свою версию событий. Барков привел в дом женщину, выпил с ней по бокалу шампанского, раздел, уложил в постель, но кто-то нарушил их идиллию, совратителя избил, а изменницу забрал с собой. Избил человека и ушел, оставив его умирать.

— Похоже на то, — кивнул, соглашаясь с его видением дела, Олег.

А Кауров с собой соглашаться не спешил.

— Это упрощенная версия, — сказал он. — Есть более расширенная. Баркова толкнули в кресло, падая, он схватился за занавеску, крови на руках еще не было, занавеска чистая. Кровь хлынула уже потом, из разбитого носа. Но Баркова уже больше не били, он поднялся, прошел в ванную, умылся, вернулся в зал, прошел на кухню. Ситуация успокоилась, появилась возможность выпить пива, Барков откупорил бутылку, и в этот момент появился убийца. Один профессиональный удар в горло — и Барков мертв.

— А ревнивец не мог вернуться? — спросил Тарасов.

— Мог. Очень даже мог. И ты можешь обнаружить его следы. Барков намочил пол в прихожей, в зале, возможно, на кухне, преступник мог наступить в лужу ногой. Вода высохла, но след остался…

Пылевой след мог остаться невидимым, но в распоряжении Тарасова имелась нужная аппаратура. «Следокоп», «Статик», может, еще что-то. И места он определит, где преступник мог оставить следы рук, и потожировые выделения с трупа снимет, возможно, даже сможет выделить следы посторонней крови. Может, преступник сбил руки до крови, наказывая жертву.

Трупом занялся подоспевший судмедэксперт, оперативника Кауров нацелил на опрос соседей потерпевшего. И снова вернулся к Елене Барковой, которая сидела в «Мазде» и потягивала коньячок из маленькой бутылки.

— Знаю, что помешаю, заранее прошу прощения, — подсаживаясь к ней, начал Кауров.

— Это Дашка, из-за нее все.

— Кто такая Дашка? — спросил он, с невольной завистью глянув на бутылочку.

— С Валентином работает. Сначала за отцом его бегала, потом на него переключилась.

— За его отцом?

— У отца риелторская фирма, «Твой дом» называется, может, слышали? И Валентин там работает… работал… И Дашка… Вчера у них день рождения фирмы был, пятнадцать лет. Зал в ресторане заказали.

— А вы были у мамы?

— А я как чувствовала! — всплеснула руками Баркова.

— А у мамы что делали? Где мама живет?

— В Тамбове, всю ночь ехала… А что я там делала? Поссорились мы с Валентином, он у меня с характером… И я такая же…

— Значит, Даша?

— Отца в могилу свела, за сына взялась.

— Отца свела в могилу?

— Василий Михайлович в прошлом году умер, инфаркт. Шестьдесят восемь лет, возраст.

— А Валентину сколько?

— Двадцать восемь… Василию Михайловичу сорок уже было, когда он родился, и Ольге Дмитриевне было не меньше. Василий Михайлович как-то проговорился… — Баркова тихонько щелкнула пальцем по горлу и приложилась к бутылке. Сделав глоток, продолжила: — Про искусственное оплодотворение говорил. Потом просил, чтобы я Валентину не говорила. Ну я-то, конечно, молчала…

— У Даши был роман с Василием Михайловичем?

— Да как роман… Ольга Дмитриевна года три как умерла, горевал он очень, но Дашка настырная. Точно не скажу, но что-то у них было… И с Валентином было!.. Баба она красивая, муж знает, что гулящая, а разводиться не хочет. Да и зачем ему? Он же дальнобой, одна семья здесь, а другая там…

— Муж ее сейчас где?

— Я откуда знаю! Я что, бегаю за ним?

Кауров и сам бы мог заняться подозрительной Дашей и ее мужем, но ему нужно описывать место происшествия, а это процесс долгий, настолько же творческий, насколько и трудоемкий. Некогда ему гоняться за подозреваемыми, да и ни к чему, когда есть уголовный розыск.

Глава 5

Пятница, 20 мая, 16 часов 35 минут