Семьи.net (сборник)

Кинув коробку с гешей и бутылку водки в сумку, Машо открыло вторую и сделало мощный глоток. Плевать на всех. Не ехать, что ли, на монтаж… Приложив остатки воли, Машо село на мобик – до конторы Робеспьеро оставалось ехать пять минут.

Лихо пролетев по бейсменту и еще не сойдя с мобика, Машо опять приложилось к бутылке. Зайдя в лифт, выпило еще грамм сто. В монтажной обнаружились Осе и какой-то расфуфыренный юноша, явно транссексуал, который с детским любопытством уставился на вновь пришедшее существо.

– Хрю, живодеры! – бодро поприветствовало оно коллег. – Как картинки, ниче? Меня, кстати, Машо зовут.

– А я Энгельберто, – протянул руку юноша. – Присаживайся, мы вот отсматриваем, что получилось.

– Я бы вот под водочку посмотрело. – Машо вытащило бутылки, полную и уже почти ополовиненную. – Приколитесь, мне на халяву в шопе дали. Закрываются, говорят, чуть не завтра.

– Да тут, похоже, все скоро закроется, – прикрыв ладонью лоб, ответило Осе. – Водка? Давай. Только ты ж, наверное, лозунги озвучить должна, не перепутаешь ничего?

– Не ссать! – воскликнуло Машо. – Эрмененгильдо, а ты как – наливать?

– Энгельберто, простите. Не употребляю. Я вот химозочки сейчас делической, для вдохновения.

– Ну ла-а-адно, лааадно. Помянем двух мишечек!

Осе и Машо громко, с размаху, чокнулись кофейными чашечками.

Съемки получились на редкость удачные. Окровавленная морда зверя, впившегося в шею пленного, а потом пожиравшего его внутренности, выглядела более чем живописно. Да, такой материал Машо никогда еще не снимало. Куда там режиссерам ХХ века! Иногда камеры плыли и дрожали, но монтажные программы позволяли убирать все изъяны и сводить картинки в качестве UltraHD. Важно только было убрать отовсюду лицо пленного – у врага не может быть лица, у жертвы тоже. Каждый пусть примерит ситуацию на себя. Осе все чаще пропускало тосты, Машо потребляло водку уже практически в одиночку.

– Слышь, ты! Тебе озвучивать, вон микрофон радийный, ты еще можешь в него что-то прохрюкать? – с вызовом спросило Осе.

– Не ссать! – ответило Машо. – Где этот сценарий гребаный, у меня нет его.

– В очках у себя поищи.

– Не помню, где лежало. А кинь в мессаджи.

– Кидаю. Ты разобрать его сможешь?

– Не ссать! Нее сссать!

Машо направилось к компьютеру с микрофоном. Вот теперь надо включить весь прирожденный актерский талант и все голосовые данные. Машо представило себе пленного, медведя, его кровавую морду…

– Это случится с тобой. Это случится завтра. Это зверь. Он сожрет тебя. Он жаждет крови.

Пусть слушают, пусть видят. Пацики гребаные.

– Убей зверя! Убей его вместе с нами! Смерть быдлу! Смерть медведям! Размозжи эту зверскую морду! Вперед! – Машо орало так, что Осе и Энгельберто замерли от изумления.

– Браво! – закричал Осе, когда вдохновенные крики стихли. – Брависсимо!

Осе, а за ним и Энгельберто начали бурно аплодировать.

– Заслужило полный бокал! – Осе наливало водку. – Венская опера.

– Ага, давай сюда. А вы чего, проти-и-ивненькие-креати-и-ивненькие? – после столь бурных похвал Машо совершенно не хотелось пить в одиночку.

– Ну давай, – Осе подняло чашку и, чокнувшись с Машо, буквально лизнуло водку.

– Хватит дурить, выпей по-человечески, – обиженно фыркнуло Машо.

– Нам теперь твои вопли на ролик накладывать еще, между прочим, – ответил креативщик. – Хочешь, можешь домой ехать.

– А, вот так? Козлы вы оба, вот что, – Машо явно не могло оставить обиду просто так. – Давай по рюмке.

– Ну, давай, – Осе налило в свою чашку, похоже, ровно один грамм, а в чашку Машо – все сто. – За победу над быдлом!

– Ур-р-р-ра-а-а-а-а! – закричало Машо и, влегкую чокнувшись с Осе, залпом выпило.

– Слушай, а может, уракнуть еще раз? – неожиданно спросило Энгельберто. – Хорошо же получилось, в ролике шикарно прокатит.

– Не вопрос! Наливай!

Осе с готовностью наполнило чашку.

Машо, уже забыв об условностях в виде чоканий, подошло к компьютеру с микрофоном и заорало так, что срезонировали, казалось, даже мягкие кресла:

– У-у-ур-р-р-р-р-р-р-р-ра-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а! – и немедленно выпило.

– Ур-р-р-ра-а-а-а-а-а! – закричали Осе и Энгельберто. Первый налил Машо еще раз.

– За лучший голос Москвы!

– За меня! – радостно откликнулось Машо и выпило снова.

– Ну а теперь мы этот голос вставим в клип века, – радостно сообщило Осе. – Не будешь нас дергать минут тридцать?

– Вы что, такие сволочи? – обиженно крикнуло Машо. – Ну и сидите здесь, я пошло.

– Ну, хрю-хрю.

– И вам хрюки-говнюки.