Семейные ценности

— А, вот и вы, господин Лазарь. Боюсь, вас только что лишили такого прекрасного способа облегчить наказание как чистосердечное признание. Не стесняйтесь — долой капюшоны!

И господин Лазарь, скинув капюшон, двинулся вперед, угрожающе выставив перед собой волшебную палочку.

— Вас только двое! А вы, дети, — он указал палочкой на троицу, — стойте здесь и никуда не уходите! С вами мы позже разберемся. — Но характер в очередной раз подвел его:

— Как вы могли предать меня? — с трагическим пафосом воскликнул он. — Я вложил в вас столько времени и сил, а вы...

— Это все она! — пожаловался Лев.

— Ты, Победа, ты умная девочка и знаешь, что Чорены твои враги на вечные времена! Почему ты помогаешь им?!

Папочка посмотрел на меня. Угадав вопрос, я пожала плечами. Он, Деметрий Лазарь, всегда был таким. Что значит природа!

— Не будьте глупцами! Бросьте палочки и сдайтесь, — вмешался папочка в словоизвержение господина учителя.

— Ни за что! — огрызнулся тот. — Нас тринадцать, и у нас хватит сил, чтобы справиться с вами, а потом совершить обряд и призвать Его.

— Где ваши мозги? Куда, по-вашему, отправился Чорт, как не за помощью?! Сейчас здесь соберутся все Благородные Дома, и тогда пощады не ждите.

— Благородные Дома? — насмешливо переспросил господин Лазарь. — Кого вы обманываете? Вы, Чорены, первые, кто тогда присягнул Князю Тьмы. А сейчас разыгрываете невинность? Отойдите, не мешайте нам призвать Его на царствие! У вас больше нет ни смелости, ни решимости, чтобы вернуть Князя Тьмы, вернуть великие времена, когда мир этот прогибался под Его волей и волей Его слуг. Вы растратили блеск величия в веках, измельчали.

— Измельчали? — сомнение в голосе папочки было таким отчетливым, что даже мировые истины пошатнулись. — Да, Благородные Дома уже больше тысячи лет хранят эту тайну, хранят мир от Него. Мы научились сдерживать Его, научились предугадывать Его попытки проникнуть на Остров. Я бы сказал, что мы стали много сильнее, чем некогда наши предки... А вы никогда не задавали себе вопроса: что может дать нам Князь Тьмы? Власть? Богатство? Почет? Волшебство? Все это у нас есть и в избытке. Но такие, как вы, слабые, безродные, трусливые — вы ищите себе повелителя. Не можете вырвать зубами у нас то, что хочется, и думаете, что получите это из его рук?! Вы ошибаетесь. Князь Тьмы ненасытен, он уничтожает все вокруг себя. Он пожрет и вас. Тысячу лет назад, когда врагов больше не осталось, опаленная земля лежала, распростертая и безвольная, у его ног, он начал убивать своих сторонников. Сначала они пропадали поодиночке, но аппетиты росли, и крови казалось мало, и тогда гибли целые семьи. Десятки великих родов были вырезаны, включая грудных младенцев... — вдруг папочка остановил поток слов, приложил руку к виску.

— Что я говорю? — спросил он, как будто себя. — Кому?! Зачем?!

— Тянете время? — предположила Победа.

— Пожалуй, так, — согласился папочка.

Прозвучало тихое 'чпок', и почти два десятка волшебников ступили в зал. Где-то вверху раздался истеричный смешок мамочки.

— Вот и все, — папочка отвернулся от господина Лазаря. — Вы проиграли.

— Папочка! — мне показалось, что про меня забыли. — Освободите меня.

— Чорт! — папочка сделал повелительный жест, и брат встал перед сферой. — Здесь ты в безопасности, милая.

Я ждала незабываемых впечатлений от сражения, но ничего особенного не произошло. Господин Лазарь и его товарищи приняли академическую позу фехтовальщиков. Главы Благородных Домов коротко посовещались между собой, но это произошло в каком-то другом месте, и сразу после этого поклонники Князя Тьмы оказались заключенными в такие же сферы, куда они столь любезно поместили меня. Конец.

Через открытые окна доносились крики 'Ура!' и хлопки салюта. Горожане сегодня праздновали вдвойне. Вести опередили, и нас встретила буря оваций. Под те же овации преступников препроводили в тюремные камеры Ратуши. Победа и мальчишки незаметно улизнули. Наверное, им не очень хотелось отвечать на вопросы, которые непременно зададут.

А у нашей семьи не было праздничного настроения, и в комнате висела затяжная тишина. Я горевала о своем так и не надетом, прелестном платье и пропущенном первом бале. Почему молчали другие — не имею никакого понятия.

— Мариша, тебе следует вести себя осмотрительнее, — начал папочка, — ты причинила нам много тревог...

— Ну, — ответила я, — вы мне тоже доставили немало хлопот. Какое-то время, наверное, около часа, я даже думала, что вы хотите принести меня в жертву.

— Ах, как это ужасно унизительно, милая! — воскликнула мамочка. — Вдруг очутиться в положении, которое выбрали для тебя другие!

— Спасибо, мамочка, но они просчитались.

— Вот как?! — насмешливо спросил Чорт. — А мне показалось, что ситуация несколько затруднительна для тебя...

— Я не спорю с очевидным. Но есть кое-какие обстоятельства, которые никто не учел.

— Неужели?! — если интонацию Чорта развести в воде в пропорции один к одному, то можно насмерть отравиться.