Семейные тайны Армстронгов

— У нас уже как-то был неурожай, — пытался сохранять оптимизм Эдвард. — В тот год действительно было очень тяжело, но на следующий все наладилось.

— Но что нам делать сейчас? В этом году? — раздраженно спросил Синклер.

Эдвард подумал немного и сказал:

— Мы не прогоним ни одного из арендаторов. Мы позволим им задержать выплату ренты. В следующем году они могут это наверстать.

— Если мы позволим задолженности по ренте, у нас появятся долги по ипотеке! — возразил Синклер. — Банки могут оказаться не такими добрыми и снисходительными к тебе, как ты — по отношению к твоим арендаторам!

— А кем мы заменим наших арендаторов, если сейчас всех разгоним? Эпидемия охватила все районы, а это значит, что нет фермеров с деньгами, которые могли бы прийти на их место, — заключил Эдвард.

Вскоре Анна поняла, насколько прав был ее муж, поскольку послания с поздравлениями в связи с ее беременностью сменились письмами от друзей, которым принадлежали большие поместья, где говорилось о том, какие тяжелые наступили времена и как нелегко смотреть, как голодают крестьяне-арендаторы. Как и Эдвард, все надеялись, что следующий год выдастся урожайным и все невзгоды вскоре окажутся позади. Люди смогут как-то пережить этот год. У большинства были какие-то запасы еды, чтобы дотянуть до весны.

Но когда наступила зима, она оказалась самой тяжкой и жестокой, какую только кто-то мог припомнить. Люди, и так уже ослабленные из-за нехватки еды, страдали еще и от жестокостей погоды; поддерживала их только надежда на то, что следующий год будет лучше.

Жизнь в доме протекала почти так же, как и всегда. Конечно, как и во всех остальных Больших Домах, появились некоторые ограничения — стало меньше приемов и званых вечеров по сравнению с прежними временами. Но сидя в своей спальне во время последних месяцев своей беременности и глядя на густой снегопад за окном, Анна все равно чувствовала, как ее переполняла лишь радость в связи со скорым рождением ребенка. И страдания других людей вне дома, вне их поместья не могли умалить ее счастья.

32

Роды у Анны начались однажды вечером в конце января 1846 года. Доктор был наготове и тут же прибыл в дом. Эдвард с нетерпением нервно расхаживал по гостиной.

— Мои поздравления, лорд Армстронг, — сказал доктор на следующее утро, заходя к нему в комнату. — У вас родился сын.

— Могу я его увидеть? — тут же спросил Эдвард.

— Можете, — разрешил доктор.

Эдвард бросился к выходу, взлетел по лестнице и вбежал в спальню, где нашел Анну с младенцем на руках.

— Это твой сын и твой наследник, — сказала Анна, и Эдвард осторожно взял у нее ребенка.

Эдвард качал малыша, не веря своему счастью. После шести лет томительного ожидания у него наконец появился сын.

Эдвард нагнулся и с чувством поцеловал Анну.

Их сына, виконта Лоренса, должны были крестить в церкви их поместья в начале марта. Приглашения на это событие были разосланы всем. Помня о трудностях, которые переживал народ, Эдвард и Анна решили, что прием по этому торжественному поводу будет не таким пышным, каким он должен был бы быть; но они все равно планировали дать роскошный банкет, чтобы отпраздновать крещение их первенца. Во время крещения Лоренса Анна с радостью наблюдала за доброжелательным выражением на лицах пришедших в церковь людей. Из Дублина приехал ее взволнованный отец вместе с ее братом, сестрами и всеми остальными родственниками. Прибыли также все ее кузены и кузины из Таллидера, в том числе и Джорджина. После приезда Джорджина едва перекинулась с ней парой слов: их прежняя близость осталась в прошлом. Синклер с Дианой даже не пытались изображать радость: на их лицах ясно было написано разочарование. Анна находила это забавным, но теперь, когда у нее был сын, ей не было до Синклера с Дианой никакого дела. Они больше не представляли для нее никакой угрозы.

После церемонии все приглашенные сели в кареты, дожидавшиеся их на лужайке перед церковью. Анна отметила, что местные жители не пришли их поздравить. Однако, заметив вдали нескольких ребятишек, выглядевших очень истощавшими и оборванными, она поняла, что их родителям сейчас приходится думать лишь о погибшем урожае. Все быстро разошлись по своим экипажам. Уже садясь в свою карету, Анна увидела Шона, который стоял один на другой стороне лужайки и пристально смотрел на нее. Она испугалась этой встречи. Его взгляд нервировал ее. Она быстро села в экипаж и крепко прижала Лоренса к себе, когда лошади тронулись с места и повезли их обратно, к ним домой.

Пока накрывали стол для праздничного банкета, отец Анны беседовал с Эдвардом и группой других мужчин в зале для танцев.

— Во время нашего путешествия из Дублина я своими глазами увидел, что приходится переживать нашему народу, — сказал отец Анны. — По дорогам побирается масса нищих. Очень прискорбное зрелище.

— Некоторые из землевладельцев выселяют крестьян со своих земель, если те не могут заплатить ренту, — сказал Эдвард.