Семейные тайны

- Ну да, он тебе Сабира читает, наизусть помнит! - И к старику: - А почему ты именно эти строки читаешь? Тебе б уколоть кого!

"Строга с ними Асия,- подумал Расул.- Ну да, как дочь".

- Ладно, я скажу ему, отстань! - оборвала старика.- А ты давай не эти колючие, другие!

- Какие он читает, Асия?

- Ну, насчет колеса фортуны, которое вспять, ты должен помнить.- И смотрит удивленно.- Забыл?

Старик произносит непонятные слова, больше - мычание, кровать ходуном ходит, руки дрожат, и он вскидывает голову, привлекая к себе внимание Асии.

- Я же сказала, отец, он знает эти строки, да, да, знает! - И отмахнулась от него.- Довольна, мама?

- Он похудел, Асия, какой худой стал!

- Ну что ты говоришь? Смешно даже! И никакой не худой, а нормальный! Шепчет на ухо Расулу: - Ты не устал? Потерпи, скоро уедешь! - Ох и рассердятся они с Лейлой, когда узнают: "Как ты посмела? Кто тебя надоумил?!"

- Я останусь на ночь.

- Да? Ты слышишь, мама, Ильдрым останется на ночь!

"А потом где ночевать будешь?"

- Постели мне на полу, рядом с ее кроватью... А сама?

- А я на кухне, у меня топчан есть. НИЧЕГО, ПОЖИВЕТЕ, КАК ВСЕ.

И будет ссора (никак не уснет):

"- Как ты могла? Посмела как?! - набросится на

нее Лейла.

- Но комната вам будет.

- Такую квартиру! В центре города! И комната! Заброшенная на шумной и грязной улице!

- Зато рядом с Шайтаньим дворцом!

- Какой идиот надоумил?

- Ваша квартира ведь пустует, а там целая семья, это вы считаете справедливо?

- Но кто дал тебе право?

- Ты решила за наш счет искупить грехи? Может, и за Хансултанова заступишься, раз уже решила бороться (!) за справедливость?

- Не волнуйся, он скоро будет чист, прочтем, вот увидишь, опровержение! (Пойдет на поклон к Джанибеку, и тот успеет...) А с меня хватит Бахадура, он вдруг открылся мне, и я ужаснулась! И за вашего Джанибека с его нулями возьмусь! Вот только управлюсь с планом...

И неотвязная картина, из сказки, которой пугали ее в детстве: чудище Гулябани, людоед, рыщет по коридору, ищет Асию. "Чую запах человечий, а ну где -здесь Асия?.."

А Джанибек и есть Гулябани!..

- ...выжать все соки, дабы прославиться, чтоб красила грудь звездочка!

- Доберешься до него, а как же? Руки коротки! - Кто ж это скажет ей? Лейла? Нет, не Лейла. Расул" Бахадур?.. САМА СЕБЕ И ГОВОРИТ.

- Я до Самого дойду!

- И чего добьешься? - Сомнение вдруг в ней РАЗВЕ САМ НЕ ВИДИТ? НЕ ЗНАЕТ?.. Надо быт слепым, чтобы не видеть, что творит Джанибек!

- Ах, да,- издевка в голосе Айши,- ты же у на мастер! борец! Однажды доказала, с бывшим уполномоченным (купюры в железной банке!).

- Вот так и очистить нашу землю! - Хохот родиче! А Расул еще и похлопал ее по плечу: "Молодец!" Потом вздохнул:

- Жаль только, что раньше времени ниточку оборвала.

- И к кому бы она еще привела?

- Кстати,- ушел в сторону,- могу тебе сказать чем кончилась твоя борьба (это не Расул, ибо не успеет а Бахадур, с кем Асия еще не раз поговорит по-семейному): тот человек преспокойно кейфует.

- Как? Уже выпустили? - изумилась Асия, готовая...

- Успокойся, он еще сидит. Но все прежние радости при нем, правда, он за решеткой, но наверняка кое-что припрятал, кейфует себе.

Асия вздохнула:

- Эх ты? Разве в этом жизнь, есть и пить? Он как человек мертв. И потомкам его долго смывать это пятно.

И еще!! Жгло и жгло Расула, долго будет жечь:

"И ты не лучше Джанибека!" Асия сгоряча сказала Расулу и жалела потом, что сказала. Было однажды: ворвалась к нему, схватила, тормошит:

"Как тебя расшевелить? Ну, сделай что-нибудь!" Притронулась, будто обняла, и растерялась.

А Расул поддался: "Ну, куда пойдем? Налево, к бывшей Трамвайной,- это вниз и вниз,- или направо, где Телебашня,- и торжественно: - По улице имени Ильдрыма?.. А главное, с чем?.."

- ДО САМОГО ДОЙДУ!..

- ПОЗДНО!

- ЧТО ПОЗДНО? ЧТО? ПОЗДНО ЧТО?!

- Расул, ты спишь? - УСЛЫШИТ ЕЩЕ СТАРУХА!.. Ни звука. НЕУЖТО ОНА НЕ ПОНЯЛА?

И Расул о том же. И старик. И даже сама старуха: он ли?..

- А ты, Ильдрым, спишь? - Имя это жутко повисло в черной тишине.

И Расул откликнется:

- Нет, не сплю!

Голосом Ильдрыма.

И копится что-то в глубинах, вздымается, рвется наружу. Вот оно, рядом. Начинается. ДА, ДА, ДЖАНИБЕК, И ГРЯЗЬ КАК ЛАВИНА ПО ПЯТАМ, НО ОТЧЕГО ТЫ МОЛЧИШЬ? И смоет, и вычистит, нет, не море, а океанские волны - грянут и смоют!.. Ты это брось, Джанибек, ТАКАЯ ВЫСОКАЯ ВОЛНА, ЧТО И НА ВЕРШИНЕ ГОРЫ НЕ СПАСЕШЬСЯ, алмазные лезвия хребтов.

А в поле, тьма-тьмущая, раскрылись коробочки, успеть бы. И высыпали все, кто имеет руки, надо спасать, согнаны сюда срывать невесомые, пять граммов всего лишь, припасть и выпрямиться, и еще, и еще! азарт, энтузиазм, спины, согнутые из края в край, некогда разогнуться, ломит в пояснице, еще столько белеет впереди! успеть бы! перестоит - потеряет в весе, осыплется, загрязнится!., поднимай потом с земли, согнулся в три погибели - и хруст! пополам!..

И песни грянут! И жаркое солнце жжет почерневшие спины, иссушая, и еще! и еще!., и хватит удар!..