Семейные тайны

Иносказание, конечно, такое себе, но я посчитал, что для показа и степени моей осведомлённости, и готовности к поиску соглашения сойдёт. Больше говорить о вымогательстве я пока не собирался, чтобы лишний раз не сыпать князю соль на рану, мне от него сейчас другое нужно. А вот князь Бельский к такому явно оказался не готов. Призадумался он крепко, минуты на три выпав из беседы, мне же оставалось лишь терпеливо дожидаться его возвращения.

— Я слышал, будто Ломская покончила с собой? — спросил князь.

— Да, — подтвердил я. — Как я понимаю, сделала она это, чтобы избежать монастырского розыска.

Князя Бельского подтверждение смерти Ломской очевидным образом успокоило. Так, а ведь я, похоже, не зря задавался вопросом, чего ради затеяла целительница столь сложную и опасную для себя возню с пристройством внебрачной дочери дворянки Луговой... Что-то стоит за этим такое, чего я не знаю. А вот князь Бельский, похоже, знает. И не просто знает, а доволен тем, что Ломская никому и ничего уже не расскажет. Непорядок, однако, я тоже хочу знать! Впрочем, сейчас для меня на первом месте совсем иные желания...

— Вы просили меня пойти навстречу дочери, — князь неожиданно вернулся к началу нашего разговора. — Что вы имели в виду?

— Ваше согласие на брак Александры и лейтенанта Азарьева, — ответил я. — Азарьевы, пусть не князья и не бояре, но постоянно на виду у государя. Опять же, выйдя за Юрия Азарьева, Александра уедет к нему в Корсунь, что, как мне представляется, для вас будет даже лучше.

Я не стал растолковывать князю, почему для него так будет лучше, он и сам должен понимать. За порогом дома о таком говорить не принято, но все же прекрасно знают, что в в благородных семействах вовсю практикуют семейную магию. Как князю удалось семнадцать с лишним лет уберегать тайну рождения Александры от княгини и Варвары, даже не возьмусь предполагать... А так Александра уедет и вопрос сам собой отпадёт.

— Лучше? — князь криво усмехнулся. — Про договорённость о вашем браке с Александрой мы, конечно, громогласно не объявляли, но, уж поверьте, те, к кому в свете прислушиваются, о том знают. А я теперь и не знаю, что лучше — раскрытие происхождения Александры или то, что Левские отказались от родства с Бельскими!

— Разве я отказывался от сватовства к княжне Бельской? — удивление моё было, ясное дело, картинным, но вроде бы убедительным. По крайней мере, я старался, чтобы именно так оно и смотрелось. — Просить у вас руки Варвары я готов хоть сей же час!

За всё время нашей беседы князь первый раз посмотрел мне в глаза. Не скажу, что выдержать его взгляд было легко, но как-то справился.

— И, надо полагать, на тех же условиях, о которых мы с Андреем Васильевичем уговорились касательно Александры? — понимающе сказал князь.

— Совершенно верно, — я постарался, чтобы голос мой звучал спокойно. Кажется, у меня получилось.

Князь снова задумался и, похоже, это опять надолго. Что ж, чем занять себя, пока Дмитрий Сергеевич размышляет, у меня было — я потихоньку начал раскачивать предвидение. Что оно так и продолжало молчать, меня, понятно, не радовало, однако же не говорило оно и о каких-то препятствиях, а это уже обнадёживало.

— Что же, Алексей Филиппович, — голос князя вернул меня к действительности, — я готов и отдать за вас Варвару, и выдать за Азарьева Александру, — но не успел я ощутить вкус победы, как князь продолжил: — Принесите мне расписку, что Татьяна Андреевна написала Ломской при получении денег — и всё будет по-вашему. Даю вам в том слово.

Да... Пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что. Примерно так я воспринимал поставленное мне условие. Однако же княжье слово — это вам не просто так. Видно, вся эта история крепко сидит у князя в печёнках, раз он готов выполнить мои, не скрою, неумеренные запросы ради её завершения. И никакого выбора князь Бельский мне не оставил — разве только, как говорили древние, со щитом или на щите. Мелькнула, конечно, мыслишка, что князь лукавит и бумагу с подписью госпожи Луговой уже давно нашёл и сам, но... В прошлой моей жизни я бы крайне удивился, если бы оказалось иначе. Здесь — нет, здесь слово, даже данное без свидетелей, что-то значит. Да и почему без свидетелей-то? Бог всё видит...

— Хорошо, Дмитрий Сергеевич, — выдержав небольшую паузу, ответил я. — Я принесу вам расписку.

— Тогда, Алексей Филиппович, позвольте предложить вам вина, — князь имел все основания быть довольным и даже не пытался своё состояние скрыть. Я, конечно, не стал бы утверждать, что сам оснований для довольства не имел, но скрыть охвативший меня азарт всё же попытался — успешно или нет, уж не мне судить.

— Благодарю, Дмитрий Сергеевич, — согласился я. — С удовольствием!

...Дома мой доклад о походе к князю выслушали со всем возможным вниманием.

— Сможешь раздобыть эту расписку? — испытующе спросил дядя, когда я закончил.