Семейные тайны

— А я, пожалуй, поспорю, — сказал Филипп. — Мне до сих пор не дает покоя твоя нелепая смерть. Как ты погиб? Вопросов уйма. Так что попробую порассуждать.

— Я догадывался, что из троих ты самый крепкий орешек. Всегда на все имел ответ. Да, я знаю, тебя мучают неразрешенные загадки. В тебе клокочет гнев. Ты настроен любой ценой докопаться до правды. Тебе пришлось изменить свою жизнь и взвалить на плечи обязанности, которые никак не должны были стать твоими. Но ты не отмежевался от них, и я этому очень рад.

— У меня нет времени бегать по врачам. В моем расписании не осталось места для сеансов психотерапии.

Рей расхохотался.

— Парень, я же сказал: ты не пьян. И уж тем более не сумасшедший. Ты просто большой упрямец. Ведь у тебя гибкий ум, Филипп. Почему ты не хочешь допустить, что это возможно?

Филипп обнял себя и повернул голову. Да, это лицо отца — широкое, морщинистое, полное жизни и юмора. В лучистых голубых глазах пляшут лукавые смешинки, ночной ветерок теребит седые волосы.

— Потому что это невозможно.

— Когда мы с матерью взяли вас к себе, некоторые говорили, что наша затея обречена на провал, что создать нормальную, полноценную семью мы не сможем. Они заблуждались. Если бы мы прислушались к ним и действовали по законам логики, ни один из вас не стал бы нашим сыном. Но судьба не признает закономерностей. Как есть, так и есть. Вам было предначертано стать нашими сыновьями.

— Ну хорошо. — Филипп протянул к отцу руку и словно ошпаренный отдернул ее. — Как я могу поверить? Как я могу коснуться тебя, если ты призрак?

— Потому что тебе это нужно. — Рей небрежно потрепал его по плечу. — Я еще побуду в этом мире некоторое время.

Филипп почувствовал, как к горлу подступил комок, а в животе завязался узел.

— Почему?

— Не все дела довел до конца. Придется тебе с братьями отдуваться за меня. Ты уж извини, Филипп.

Нет, не может быть, убеждал себя Филипп. Он просто грезит наяву. Вероятно, это первая стадия психического расстройства.

Теплый влажный ветерок обдувал лицо. В траве все так же стрекотали цикады, в лесу по-прежнему ухала сова.

Если это видение, следует выжать из него все, что можно, решил Филипп.

— Говорят, ты покончил жизнь самоубийством, — медленно произнес он. — Страховая компания оспаривает требование о выплате денежного возмещения.

— Надеюсь, ты понимаешь, что это полнейшая чушь. — В голосе Рея теперь сквозили раздражение и досада. — Я не стал бы искать легкого выхода. Мне нужно было заботиться о мальчике.

— Сет твой сын?

— Могу сказать одно: он принадлежит мне.

С болью в висках и в сердце Филипп опять воззрился на воду.

— Мама была еще жива, когда он родился.

— Знаю. Я никогда не изменял твоей матери.

— Тогда каким образом…

— Ты должен принять его ради себя. Я знаю, он тебе небезразличен и ты делаешь для него все, что в твоих силах. Остался последний шаг. Принять его. Он нуждается в тебе. Ему нужны вы все.

— С ним ничего не случится, — мрачно сказал Филипп. — Мы этого не допустим.

— Если позволить, он изменит всю твою жизнь.

Филипп коротко рассмеялся.

— Уже изменил, уверяю тебя.

— В лучшую сторону. Ты скоро это поймешь. Не исключай интересные возможности. И пусть этот маленький эпизод не тревожит тебя. — Рей дружески похлопал его по коленке. — Поговори с братьями.

— Ну да, так и скажу им: сидел ночью на берегу и беседовал… — Филипп взглянул на отца, но вместо него увидел деревья, залитые лунным светом. — С пустотой, — закончил он и, устало откинувшись на траву, устремил взгляд на луну. — О Боже, пора брать отпуск.

ГЛАВА 4

Не следует выказывать слишком явное нетерпение, напомнила себе Сибилл. Или являться туда слишком рано. Все должно выглядеть так, будто она забрела к ним случайно. И вид у нее тоже должен быть непринужденный.

Машину она решила не брать. Ее визит вызовет меньше подозрений, если она зайдет в мастерскую с набережной, будто бы после прогулки по магазинам.

Чтобы успокоить взвинченные нервы, Сибилл зашагала по набережной. Прелестное субботнее утро бабьего лета привлекло на улицы много туристов. Они бесцельно расхаживали взад-вперед, заглядывали в маленькие лавки, останавливались поглазеть на парусники и катера, курсирующие в заливе. Никто никуда не торопился, не стремился увидеть нечто особенное.

Разительный контраст с большим городом, думала Сибилл. Там по субботам даже туристы бегают, спеша увидеть как можно больше достопримечательностей. Пожалуй, это сравнение стоит проанализировать в книге.

Маленькие магазинчики, судя по всему, не приносили своим хозяевам большой прибыли, однако продавцы не лезли вон из кожи и не прибегали к уловкам, нагло навязывая клиентам товар, как это принято среди торговцев крупных туристических центров, где постоянно толпится народ и каждый держится за свой кошелек.