Семейные тайны

Филипп решил не возвращаться в бар, рассудив, что ничего, кроме разочарования, ему это не принесет. Он сел за руль и поехал домой, всю дорогу думая о Сибилл. Вспоминал, как выгибались ее брови, когда она говорила. Вспоминал ее запах, этот едва уловимый сокровенный аромат кожи, вдохнув который, мужчина начинал надеяться, что теперь у него, возможно, появился маленький шанс узнать ее ближе.

Пожалуй, он готов приложить усилия к тому, чтобы сблизиться с ней. Идеальная женщина, абсолютно в его вкусе. Красивая, умная, образованная, утонченная.

И сексуальная.

Филипп любил женщин и жалел, что с некоторых пор лишен возможности регулярно общаться с ними. Конечно, с Анной и Грейс тоже интересно поболтать, но ведь они жены его братьев. Другое дело женщина, беседуя с которой, одновременно можно фантазировать о том, какая она в постели. А именно таких отношений ему не хватало в последнее время. Он вваливался домой после десяти- или двенадцатичасового рабочего дня, уже не имея ни сил, ни желания заняться чем-то более приятным. Его интересный и разнообразный календарь светских развлечений претерпел значительные изменения, с тех пор как в их семье появился Сет.

Будни были посвящены работе над рекламными проектами и консультациям с адвокатом. Борьба со страховой компанией относительно денежного возмещения по случаю смерти отца достигла критической стадии. В течение трех месяцев должно быть рассмотрено их прошение об установлении постоянного опекунства над Сетом. В связи с данными процессами приходилось перелопачивать горы бумаг и постоянно сидеть на телефоне. Это была его прямая обязанность, потому что он единственный среди братьев умел обстоятельно разбираться в деталях.

В выходные приходилось заниматься хозяйством, горбатиться в мастерской и доделывать работу, которую не успел завершить на неделе.

Если все это суммировать, сразу становилось ясно, что о приятных ужинах с привлекательными женщинами и тем более о плотских утехах с ними можно только мечтать.

Очевидно, этим и объясняются приступы дурного настроения и раздражительности, навещающие его в последнее время. Когда мужчина перестает жить нормальной половой жизнью, нервные срывы неизбежны.

Он затормозил на подъездной аллее. Дом был погружен в темноту, только на крыльце горела одинокая лампочка. А ведь сегодня пятница, вздохнул Филипп. И еще даже не полночь. Вот вам и могущественные Куинны! Было время, когда они с братьями до рассвета шатались по городку в поисках приключений. Этан был менее заводной, чем он и Кэм, но, если уж им удавалась утянуть его с собой, тот не давал спуску. Братья Куинны тогда не имели привычки ложиться спать по пятницам.

А сейчас, думал Филипп, выбираясь из джипа, Кэм наверняка пригрелся под бочком у своей жены наверху в их комнате, а Этан милуется с Грейс в ее маленьком домике. И оба, без сомнения, довольно улыбаются.

Везет же чертякам!

Зная, что не сможет уснуть, Филипп обошел дом и направился к берегу. Там лес подступал почти к самой воде.

По ночному небу катила круглая луна, отбрасывая мягкий белый свет на темную поверхность воды, густые кроны и морскую траву. В прибрежных зарослях монотонно стрекотали цикады, где-то в чаще ухала сова.

Может быть, звуки большого города более приятны слуху, но этот уголок всегда был мил его сердцу. Он, конечно, скучает без театров, музеев, экзотических блюд и разношерстного общества, однако как не оценить покой и стабильность, царящие здесь день за днем из года в год?! Без этого, теперь был убежден Филипп, он рано или поздно вновь оказался бы в канаве. И умер бы там.

— Просто покой и стабильность тебя никогда не устраивали. Ты всегда хотел большего.

Филипп похолодел. На берегу в лунном свете, просачивающемся сквозь деревья, стоял его отец. Его отец, которого он похоронил полгода назад.

— Я же выпил всего одну кружку пива, — пробормотал Филипп.

— Ты не пьян, сынок. — Рей шагнул к нему. В его серебристой гриве и сияющих синих глазах, полнящихся юмором, мерцали лунные блики. — Сделай глубокий вдох, пока не упал в обморок.

— Ух, — протяжно выдохнул Филипп, однако звон в ушах не прекращался. — Сяду-ка я, пожалуй. — Он медленно, словно дряхлый старик, опустился на траву. — Я не верю в привидения, — сказал он, обращаясь к воде. — А также в перевоплощения, загробную жизнь, встречи с умершими и прочие паранормальные явления.

— Ты из всех троих всегда был наибольшим прагматиком. Всегда считал, что реальны только те объекты и явления, которые можно увидеть, потрогать, понюхать.

Рей сел рядом с ним и, удовлетворенно вздохнув, вытянул вперед ноги в потертых J джинсах. Он скрестил лодыжки, и Филипп увидел на нем старые рыбацкие башмаки, которые самолично почти полгода назад упаковал в коробку вместе с другими вещами для Армии Спасения.

— Ну, — весело продолжал Рей, — ты ведь видишь меня, верно?

— Нет. У меня галлюцинация, вызванная, вероятно, переутомлением и вынужденным половым воздержанием.

— Я не стану спорить с тобой. Больно уж ночь хороша.