Семейные тайны

- С ножом будто, приставил лезвие к горлу, вы, мол, в хоромах живете, а я!., и про свою хибару!., ну я и, будто кто мне велит, за свой род расплачивайся, кстати, и об Аббасидах он мне, а я, успокойтесь, говорю ему, до вас уже один любимый мною человек, тебя имея в виду, сказал: "Династия Аббасидов".- Умолкла Асия, никак не решается сказать: "Обменяла я вашу квартиру на его".- Ну, и о семье своей, я была потом у них, такие смышленые ребята! окружили меня!.. "Не идти же снова в исполком!" одна комната, и та на шумную улицу! "Нет, не могу сказать".

- И ты решила им помочь?

"Вы ж все равно не живете в своей квартире и никогда жить не будете",- но не решается никак сказать Расулу.

- Непременно помогу! УЖЕ ПОМОГЛА!

- Усыновишь кого из детей, что ли? - и ехидно-пытливый взор.

- При живых-то родителях!

- А что?

- Если ты можешь еще шутить, долго тебе жить, Расул! СКАЖИ!

Тотчас помрачнел:

- Увы!..

- Я надеюсь, что если слухи верны… то тебе, очевидно, дадут новые хоромы.

- Я ничего не знаю, Асия. Не пойму сейчас, где я? Кто я?.. Пошли! ПОТОМ!

- Сейчас увидишь моих стариков.

- Стариков?!

- Ну да, мать и отец Ильдрыма.

- Ты не сказала, как мать зовут,- пока шли по узкому тупику. Ослышался?!

- Чего вдруг остановился?

- Ты сказала - Ниса?

- Да, а что? - "Это месть Дали! Да, да, месть".- Здесь осторожно,предупредила, взяв его за руку.- В яму не угоди.

- Постой, Асия, я хочу спросить.

- ; Что еще тебе?

- Ты счастлива?

- Ну, раз пошли такие вопросы!..- Асия, повернув к нему голову, улыбнулась, и тут он вдруг подумал, глядя на нее, а вернее, увидев глазами Ильдрыма, что она красива: и чистые линии губ, и нежное матовое лицо, и во взоре, вспыхнувшем сейчас, затаенная страсть.- Это долгий разговор, Расул. Но когда человек задается такими вопросами, ему определенно надо протянуть руку помощи.

- Но в чем твое счастье? - допытывался Расул.

- Помнишь, ты говорил мне: "Легко видеть, как другие. Мол, не я, а другой. И пытаться изменить то, что вовне тебя. А как быть с тем, что внутри?" Помнишь?

- Не очень.

- А ты вспомни! Потом я обиделась на тебя, когда ты сказал: "Что ж, начни со своих сестер!.."

- Теперь вспомнил: "Легко других, а ты начни с себя".

- И как? Начал?

- Вчера этот же вопрос я сам задал себе.

- И каков был ответ?

- Такое начало, что впору подвести черту. Но ты не ответила мне: в чем твое счастье?

- Честно говоря, некогда об этом подумать. Я вижу, что я делаю, и знаю, что это надо мне, родителям Ильдрыма, всем нам, а другое… шелуха и все прочее,- поиграла рукой.- Что ты смотришь так на меня? Еще влюбишься!

- Начала с самой себя, и что же?

- Я еще не начала, только собираюсь.

- А не поздно?

- Не поздно никогда… Ну, пошли.

- Мама, я привезла Ильдрыма!

- Наконец-то! - встрепенулась старуха, села на кровати и протянула руки к Расулу.- Дождалась тебя! - И обхватила его.

- Ты забыла, мама, я же был у тебя недавно.

- Да, был, но не захотел меня будить, знаю…

- Я простужен немного, мама.- Все, что сказала ему Асия.

Комната полутемная, две кровати, и стеганые одеяла без пододеяльников, она слепа, а его трясет какая-то безудержная дрожь, но глаза ясные. Асия отцу знак, палец на губы, и он понимающе замотал головой, что-то залепетал.

- С кем он говорит, дочка? Его понимает лишь Асия.

- Ильдрым приехал не один, я и Расула привезла.

- А кто такой Расул?

- Расула забыла? Муж Лейлы, моей сестры… Да ладйо, не отвлекайся, радуйся, сын приехал!

Она прижала сына к груди, не отпускает, а ему неудобно сидеть, сетка кровати придавилась, но он терпит, одной рукой упирается в подоконник, а другой обнял старуху, гладит ее иссохшую спину, от нее пахнет слезами как сыростью.

- Волосы у тебя стали такими жесткими!

- Это от моря, мама, ветер соленый.

- Они пахнут нефтью… Ты останешься на ночь?

- Если его срочно не вызовут, мама,- вступила Асия.

- Понимаю, понимаю,- закивала мать.

- Я никуда не уеду, мама.- Так велела Асия.

- Работа есть работа.

- И копченую колбасу тебе привез.- Это он решил сам, а она вдруг отстранилась.

- Колбасу?! А я разве ем колбасу?

Асия ему какие-то знаки делает, ее разбирает смех.

- Он оговорился, мама, это я просила.

- Где ты, Ильдрым? - Он отсел на минутку.

- Я здесь, мама.

Тускло горит лампа, еле освещая голые стены, две кровати да стол и стулья. И ничего больше. Как живут?! И как Асия управляется?

- Вот и мечусь между ними, теперь видишь?

- Но ты же целый день в поле!

- Целый не целый, а работы хватает. А когда меня нет, он за нею присмотрит.

У старика жесткая седина, давно не бреется, он понимающе смотрит на Асию, руки трясутся, кивает и кивает головой, что-то пытается объяснить.

- Помогает тебе кто?

- А как же? Соседи…

- Ильдрым, сядь ко мне, скажи что-нибудь.

- Ты видишь сны, мама?

- Сны? - встрепенулась.- Да, вижу.- И заплакала.- Вижу тебя маленьким, сынок. Вот и сегодня ночью чуял ) сердце, что приедешь. Ты бежишь по берегу моря, а я не могу тебя догнать.

А старик все хочет сказать что-то.

- Что ты говоришь? - И Расулу: - Это он о Сабире!

Тот вздрогнул:

- О Сабире?!