Семейные реликвии

Джульетта порывисто и неосознанно протянула руку и положила свою ладонь на ладонь Эймоса, лежавшую на перилах лестницы, пытаясь как-то утешить его. Он шмыгнул носом и поднял голову, одновременно украдкой вытирая глаза рукавом.

— Извините меня, — прошептала Джульетта, с трудом контролируя охватившие ее чувства.

Он кивнул и его лицо при этом было таким беззащитным, что Джульетта почувствовала острую жалость к этому человеку. Эймос стиснул ее руку и сразу же отпустил.

— Пойдемте. Пора отправляться.

Джульетте самой было удивительно от того, как сильно она стремилась попасть на постройку сарая и насколько весело и оживленно она чувствовала себя, выйдя из фургона и заметив нескольких знакомых женщин. Она видела их в церкви, но кроме этого с ними не было никаких других встреч, так что едва ли можно было их считать приятельницами. Но Джульетте было очень радостно просто видеть других женщин и предвкушать целый день, наполненный визитами и встречами. Она почувствовала, насколько изолированной была ее жизнь на ферме все эти недели. Но в то же время постоянная занятость работой и присутствие Франсэз, с которой можно было иногда побеседовать, не давали ей чувствовать одиночество. И только теперь ей стало ясно, как мало она общается с другими людьми и как приятно будет от души наговориться за целый день.

На какое-то мгновение она почувствовала сомнение. Женщины, с которыми она встречалась и разговаривала в церкви, казались тогда настроенными вполне дружественно к ней, но после случаев с Сандерсоном и с Аурикой Джонсон в городе Джульетта поневоле задумалась, как же люди в действительности к ней относятся. Может быть, это только в церкви они считали себя обязанными быть вежливыми, а на таком общественном событии, как сейчас, начнут презрительно сторониться ее, подобно мисс Джонсон. Не исключено, что они не захотят вообще с ней разговаривать.

Пока Джульетта стояла возле своего фургона, терзаясь этими сомнениями, ее заметила Элен Кейс и замахала рукой.

— Джульетта! Идите сюда. Я вам покажу, куда положить продукты.

Улыбаясь, Джульетта двинулась к ней. Пока Джульетта шла к дому, все знакомые женщины здоровались с ней и она приветливо здоровалась со всеми. Вскоре они уже вовсю оживленно болтали, размещая целые горы еды, привезенной всеми по этому случаю. Когда они покончили с этим делом, то и дальше не захотели сидеть, сложа руки. Они вынесли кусочки стеганой материи и женщины несколькими группами уселись, чтобы сшивать их, пока дети были заняты игрой на улице. За работой они щебетали, и проворные их язычки мелькали столь же быстро, как и серебристые иголки, сверкавшие то тут, то там над подбитой ватой тканью. Джульетта до этого никогда не сшивала такие одеяла, но она была отличной портнихой и без особого труда работала, не отставая от других.

Они устроили перерыв и перекусили за длинными столами рядом с домом. Мужчины тоже прервали свою работу и поели вместе с ними. Потом, когда была перемыта посуда, женщины возобновили прежнее занятие. В доме были распахнуты окна и повсюду гулял свежий ветерок, мягко приподнимая занавески. Через открытые окна доносился смех и крики играющих детей, а также непрерывный стук молотков, которыми мужчины работали на постройке сарая.

Потом был ужин за устроенными на открытом воздухе столами. Неподалеку уже возвышалась коробка почти выстроенного сарая. Вскоре маленьких детей начали укладывать спать на тюфяках в доме или на подстилках фургонов. Одинокие женщины и бездетные жены за это время переодевались в доме. Перед несколькими зеркалами, обнаружившимися в доме, раздавался веселый смех и болтовня, пока женщины наряжались в незамысловатые праздничные платья.

Джульетта взяла с собой белое платье с большим кружевным воротником, украшенное вышивкой «ришелье», и с атласным пояском цвета лаванды. Низ платья был присобран так, что виднелись белые кружевные оборки, и каждая оборка была украшена маленькой лавандовой ленточкой. Это было далеко не самое элегантное или красивое из ее платьев. Этому платью было уже несколько лет, и она его больше не носила, считая слишком девичьим. Оно и оказалось в ее чемодане только потому, что удачно подходило для одной из ее маленьких ролей в пьесе. Джульетта решила, что его простота больше подойдет для такого вечера, чем платье, которое она надела бы для танцев или выхода в театр в городе. И когда сейчас она надела его, украдкой оглядываясь по сторонам на других, то поняла, что ее предположение оказалось правильным. Другие женщины тоже надели хлопчатобумажные платья, в основном с низким, допустимым для праздничных платьев вырезом, украшенные атласными ленточками и бантиками, кружевами и оборочками, но все же довольно-таки скромные и простые по сравнению со многими платьями, которые довелось видеть в своей жизни Джульетте.