Семейные обязательства

В подвальчике оказалось многолюдно, яблоку негде упасть. Элиза растерялась было, но к ее спутнику протолкался коренастый полевик в белом фартуке. Он почтительно поклонился и провел их в закуток со столиком на двоих. На льняной расшитой скатерти тут же, как будто сами собой, возникли две высокие кружки со сбитнем, миска с крошечными сладкими рогаликами и букетик васильков в фарфоровой вазочке (откуда взялся-то зимой?!).

- Вы, видимо, гнездовская знаменитость? – засмеялась Элиза и осторожно, чтоб не обжечься, попробовала сбитень. Он действительно оказался потрясающе вкусным – с нотками меда, можжевельника, смородины и (хм… оригинально!) корицы.

- Боже, храни нас от такой славы, - улыбнулся спутник. - Всего лишь люблю поесть, а в «Ферзе» прекрасно кормят.

- Я совсем недавно в Гнездовске, ответила Элиза. - Еще не составила свое мнение о местных яствах и развлечениях.

- Почту за честь быть вашим проводником этой ночью, - отсалютовал он кружкой.

В центре большого зала стояла невысокая сцена. Сейчас там подвыпившая парочка пела песенку из популярной оперетты. Аккомпанировали им рыжий верзила со скрипкой и худой элегантный брюнет с гитарой. Музыканты всеми силами старались скрасить вокальную беспомощность исполнителей, но получалось не всегда.

«Любовь моя, нас ждет дорога к счааааастью — уу», - мартовскими котами взвыли певцы, не слишком заботясь о точности нот. «К счаааастью-у!» - завершили они выступление, синхронно поклонились и ушли в зал под виртуозное гитарное соло.

Вслед им неслись вежливые аплодисменты, а на сцену уже забирался следующий певец.

- Извольте наблюдать, одно из гнездовских развлечений, - голосом экскурсовода сообщил Элизе спутник. – Любой желающий за небольшую плату может попробовать свои силы на сцене. Простите, я не знал, что сегодня это, хм… мероприятие будет здесь. Если ваш изысканный слух оскорбляют вопли сомнительной музыкальности, я с радостью предложу вам другое заведение.

В полумраке Элиза никак не могла разглядеть, какого цвета у него глаза. Синие? Зеленые? Серые? Почему-то это казалось важным.

«Княжна, пусть выкуп и заплачен, я не уеду без тебя…» - негромко пропела Элиза строчку из классической гетской оперы «Константин и Софья».

***

В древности, еще до катаклизма, превратившего половину Рутении в гиблые болота, два княжеских рода боролись за Великое Княжение. Между семьями пролегли годы кровавой вражды. Отец Софьи Юрий убил отца Константина Михаила. Через несколько лет Юрия зарубил старший сын Михаила, но был вынужден отдать младшего брата в заложники…

Так они и встретились. Сироты давней распри, потерявшие отцов, рвавшихся к власти. Младший сын и единственная дочь, разменные монетки большой интриги.

Встретились и полюбили.

Циничный историк Каррера считал, что это был обыкновенный династический брак, организованный хитрым дядюшкой Софьи Иваном. Тот действительно в итоге подгреб под себя почти всю Рутению… Но Элизе гораздо больше нравилась версия о любви.

Учителя музыки любили эту оперу за назидательность и простоту исполнения.

***

Спутник Элизы сверкнул озорной улыбкой и негромко пропел:

«Рука в руке и прочь все страхи!»

Чуть наклонил голову и спросил:

- Вы серьезно, сударыня? Только скажите, Макс с Лукасом, - он кивнул на музыкантов, - исполнят ее для вас.

Элиза решительно кивнула, про себя пожелав сплетницам Гетенберга бурной икоты.

- Второй дуэт в ля-мажор. Справимся?

Вместо ответа он усмехнулся, встал, легко поклонился Элизе и подошел к музыкантам. Негромко сказал несколько слов рыжему верзиле. Тот комично округлил глаза, покивал и взял несколько нот на скрипке.

Элиза вышла на сцену легко, танцующим шагом, как раньше никогда не позволяла себе на людях. Улыбнулась музыкантам и начала щелкать пальцами (как простолюдинка!) в ритм мелодии. Она не пела очень давно, но первые ноты получились как будто сами. Ее спутник вступил вторым голосом (удивительно точно, как бы не лучше Элизы!). Они взялись за руки, как и должно быть при исполнении этого дуэта.

Это снова было абсолютно правильно. Именно так, как хотела Элиза.

Счастье бывает и таким.

Песней без имен и будущего.

В зеркале дамской уборной «Ферзя» Элиза увидела кого-то чужого. Не может растрепанная юная блондинка с темными провалами вместо глаз быть барышней Луниной, госпожой Румянцевой… Это какая-то певичка из местного кабаре! Или…

За певичками не ходит охрана.

- Барыня, - негромко окликнула ее Настя, - все в порядке?

- Да, - кивнула Элиза, сама удивляясь точности и правдивости сказанного. - Все более чем в порядке. Все… хорошо!

- Вот, - Настя чуть смущенно, но решительно протянула ей небольшое деревянное сердечко на веревочке, - возьмите и наденьте на шею.

Элиза ответила ей недоуменным взглядом.

- Это… - Настя чуть запнулась. – Амулет. Ну, если вам детей пока не надо, а… Наденьте. Пожалуйста. Я не говорю, что вы… Но мало ли!

Барышня Лунина покраснела бы до корней волос. Госпожа Румянцева, молодая вдова, отчитала бы охранницу за такие предположения.

Незнакомая дама из отражения в зеркале взяла артефакт и просто сказала: «Спасибо».