Семейные хроники

Массовые репрессии в Оренбуржье развернулись после расстрела бывших ближних соратников Сталина — Зиновьева и Каменева, обвиненных в 1936 году Военной коллегией Верховного Суда СССР на процессе «Антисоветского объединенного троцкистско-зиновьевского центра», первом из показательных судов над группой бывших руководителей партии, ставших в оппозицию к политическому курсу Сталина. Они обвинялись в том, что в соответствии с директивой, находившегося за рубежом Троцкого, якобы организовали террористический центр и ряд террористических групп для совершения убийства руководителей ВКП(б) и Советского правительства (Сталина, Ворошилова, Жданова, Кагановича, Орджоникидзе, Косиора, Постышева), подготовили и осуществили через ленинградскую подпольную террористическую группу убийство Кирова. В 1988 году приговор им был отменен, а все осужденные реабилитированы за отсутствием в их действиях состава преступления.

В Оренбургском крае молот репрессий 1936 года, прежде всего, обрушился на выдающихся хозяйственников. Первой жертвой 1936 года стал Франкфурт — уполномоченный наркомата тяжелой промышленности по Орско-Халиловскому промышленному району, он был обвинен в шпионаже, измене Родине, терроризме, в создании контрреволюционной организации. Вскоре жертвой репрессий стал начальник «Ормедьзолота» Кудиш. Ему, как и Франкфурту, предъявили целый список обвинений. Одно из них было совершенно нелепым, будто Кудиш построил Медногорск в форме фашистского знака. В то время находились те, кто этому верил. Репрессии среди хозяйственников носили поистине массовый характер — из 130 директоров промышленных предприятий области было «заменено» (репрессировано) 92 человека (71 %). Это был полный разгром хозяйственных кадров Оренбургской области.

На февральско-мартовском Пленуме Центрального комитета ВКП(б) 1937 года Сталин подтвердил свой тезис об усилении классовой борьбы: «Необходимо разбить и отбросить прочь гнилую теорию о том, что с каждым нашим продвижением вперед классовая борьба у нас должна будто бы все более и более затухать… Это не только гнилая теория, но и опасная теория…». Это стало официальным оправданием Большого террора 1937–1938 годов.