Семейные истории [=МамаПапаСынСобака]

Детская игровая площадка в одном из белградских жилых районов. Постсоцреалистическая архитектура, потрескавшийся асфальт, сломанные урны, перерытые газоны, все это — между двумя многоэтажками. Фасады поразительно запущены, исписаны бессмысленными графити.

Контейнеры и старые вещи, различные бытовые отходы, все это отражает не социальный статус, а уже основное положение среднего класса в посткоммунистической эре.

Дети в этой пьесе — не сироты, ни по характерам, ни в повседневной жизни. Они — граждане разрушенной страны.

Посередине песочница, песок грязный, непросеянный.

Большую часть сцены занимает заброшенный автофургон-прицеп для викендов.

На сцену выбегает НАДЕЖДА, двенадцатилетняя девочка в бриджах, в лакированных туфельках, в ситцевом платьице. Надежда — ребенок с нервным тиком. Точнее, с множеством различных неконтролируемых движений, которые искажают ее лицо и деформируют тело.

Надежда прибегает возбужденная, по сути взволнованная, спотыкаясь, падает в песок и дрожит. Не выговаривает, но говорит, ее трясет от возбуждения и волнения. Слюна стекает с ее подбородка, глаза моргают сами по себе, часто и неритмично, верхняя губа косит влево. Ноздри раздуваются, руки изворачиваются, живот трясется.

Любой взгляд на нее вызывает физическое отвращение и мучительное чувство.

Надежда молча сидит, не двигаясь, насколько ей позволяет ее тело. Она сидит и долго молчит.

Вдруг внешняя стена прицепа-фургона поднимается. Открывается вид миниатюрной квартирки, похожей на квартирку в летнем лагере на адриатическом побережье в прошлом, и в то же время на «квартирку», какие обычно строят дети, играя в «дочки-матери».

Надежда быстро убегает и скрывается за контейнером. Наблюдает.

В прицепе собраны вещи довольно реалистичные, чтобы выглядеть достаточно убедительно.

Обеденный стол, кухонный уголок, мамина и папина комната на одной и детская комната на другой стороне.

Мы застаем «семью» перед завтраком.

ВОИН, мальчик двенадцати лет, нарочито одет как отец семьи, он читает газету, перед ним пустая тарелка. Он в мужских брюках, очень большого размера, которые держатся на подтяжках, а также в когда-то белой, а теперь замусоленной мужской сорочке марки «Ключ», с одним карманом. На шее висит развязанный галстук.

МИЛЕНА, девочка одиннадцати лет, одета как мать семейства: цветной домашний халат выцветших красок, из-под которого видна юбка и блузка, на ногах нейлоновые чулки в затяжках и туфли на каблуке.

Милена хозяйничает на кухне. Что-то дымится в кастрюле, что-то, что воняет и выглядит отвратительно.

Милена и Воин — очень похожи. Их внешнее сходство относится к той категории, от которой бросает в дрожь.

Десятилетний АНДРИЯ — сын своего отца Воина и матери Милицы. Он одет в нечто, что напоминает гардероб настоящего XL-инфанта. На нем джинсовые пластиковые сандалии для бассейна или больницы, майка с изображением американского баскетболиста с бритой головой.

Андрия сидит за столом, ждет завтрак и стучит возле себя о пол баскетбольным мячом.

Воин окликает сына, не глядя на него.