Семь возрастов смерти. Путешествие судмедэксперта по жизни

Так, кровотечение непосредственно под паутинной оболочкой чаще всего вызывается ударом рукой или ногой, но может случиться и на ровном месте у практически здорового молодого человека, когда он занимался чем-то не менее безобидным, чем расстановка чашек и тарелок в посудомоечной машине. Разумеется, этому всегда имеется причина, и она кроется в очередном коварстве генов, а пациент, как правило, понятия не имеет, что родился с ослабленными стенками одной или нескольких артерий внутри черепа. В основании мозга расположена кольцевая артерия — виллизиев круг: именно здесь артериальные стенки особенно подвержены врожденной слабости. В этой области может образоваться небольшое вздутие, которое в случае разрыва приводит к субарахноидальному кровоизлиянию — оно доставляет человеку множество страданий, а порой и вовсе вызывает мгновенную смерть. Между тем иногда такие вздутия так никогда и не лопаются. Мне доводилось их находить — их еще называют ягодными аневризмами, поскольку напоминают маленькие ягодки, — на вскрытии пожилых людей, скончавшихся по какой-то другой причине, так что они не всегда обрекают человека на смерть и могут никак не проявляться.

Должен заметить, что у виллизиева круга, как правило, кругов немного больше, чем обычно. И чтобы понять, почему это хитросплетение сосудов столь подвержено образованию опасных аневризм, давайте поговорим о первых реактивных пассажирских самолетах. Никто не мог понять, почему прежде считавшиеся безопасными «Кометы» вдруг стали внезапно разбиваться в 1950-х. В них были квадратные иллюминаторы (в конце концов, в домах ведь тоже окна квадратные, так чем самолеты хуже?), и когда самолеты налетали достаточно часов, чтобы проявиться износу, острые углы иллюминаторов оказывались самыми уязвимыми местами. В результате в фюзеляже появлялись трещины. Вот почему в современных самолетах иллюминаторы овальные. К сожалению, нам вряд ли удастся переделать человеческий организм, сократив количество имеющихся в нем острых углов.

Эндрю же умер от кровотечения между паутинной и твердой оболочками. Такие кровоизлияния почти всегда вызваны травмой.

Твердая оболочка расположена прямо под черепом, настолько близко к кости, что чуть ли не прилипает к ней. Чтобы отделить ее от внутренней поверхности черепа, бывает, нужно потратить немало времени и сил, а судмедэксперт может начать сыпать ругательствами. Эта оболочка белесого цвета, по плотности напоминает брезент, хоть и куда тоньше его. Кроме того, она почти не сдвигается с места. Когда ее наконец удается отделить от черепа, это сопровождается характерным звуком рвущейся ткани.

Эндрю умер почти сразу, и кровь не успела покинуть его маленькие, густо расположенные вены, заполняющие пространство под твердой оболочкой и теперь разорванные. Гематома была толщиной с сантиметр и простиралась по поверхности мозга на пять сантиметров. Существует сомнительная медицинская традиция, зародившаяся еще в XVII веке, описывать организм, болезни и патологии в кулинарных терминах. Рискуя ее увековечить, я сказал бы, что больше всего эта гематома напоминала большой шарик желе из красной смородины.

Его убило не кровотечение из крошечных разорванных вен, окружавших поверхность мозга под твердой оболочкой. Он скончался от травмы самой мозговой ткани. Если прокрутить в замедленном воспроизведении падение человека на голову, можно увидеть, как она деформируется и выворачивается, прежде чем отскочить, словно теннисный мяч на Центральном корте. Человеческий глаз видит этот отскок, но упускает самую важную часть, потому что именно эти деформация и вращение и есть убийцы.

Мозг разделен на множество секторов, у каждого из которых свой уровень устойчивости к травмам. Шарики мороженого, помещенные в один рожок, каждый со своим вкусом и консистенцией, отделятся друг от друга, если его хорошенько потрясти. Именно это и происходит с мозгом во время травмы: его отдельные участки, различающиеся по плотности и текстуре, движутся в разные стороны и с разной скоростью. Аксоны нервных клеток, проходящие через эти области или между ними, рвутся на части. Причем с каждой микросекундой вращения вероятность разрыва значительно увеличивается.

После полученной травмы мозговая ткань, подобно любой другой травмированной ткани, начинает отекать.

Только вот череп, как вы понимаете, не способен растягиваться. Ограниченному прочной черепной коробкой разбухающему мозгу попросту некуда деваться.

Следы случившегося у Эндрю кровоизлияния были отчетливо видны, в отличие от разрывов и деформации тканей. Не считая гематомы, а также небольших кровоподтеков вокруг обломков кости, его мозг выглядел безупречно. Держа его, плотный и воистину прекрасный, в руках, я восхищался, как всегда, этому удивительному чуду человеческой анатомии.