Семь цветов страсти

— Не приглашаю к себе похныкать вместе, боюсь, ничего путного не выйдет. Мне самой необходим хороший доктор.

— Вот что я тебе хотел сказать, детка: не дури. Поняла? Вилли был и Вилли ушел, забрав с собой «игрушки»… Ларсена нашли вчера мертвым, и говорят, перед тем, как всадить себе в вену тройную дозу, он перевел кое-какие деньги в мюнхенскую лечебницу, ту, где лечат наркоманов… Эй, ты где?

— Я тут, Жорж. Значит, монстр стал человеком… Это невероятно — иметь достаточно силы воли, чтобы не вывернуть свои карманы до конца… В нем что-то было, ведь правда? Что-то настоящее!

— И в тебе есть, Дикси. И ради этой неведомой искорки ты должна сохранить себя. Ну постарайся, а?

— Я попытаюсь, Жорж.

— Мне бы так хотелось знать, что я не обманул тебя, как обманываю всех. Что не завлек своими неосуществившимися мечтами в болото и не утопил в нем…

— А я бы хотела когда-нибудь сыграть в комедии, такой развеселой и яркой, и чтобы снимал ее ты…

По щекам Дикси катились слезы. Она оплакивала всех — Вилли, Жоржа, себя…

…С того дня она не вспоминала про кокаин, cожалея, что победа над собой досталась слишком легко, — попытки стать алкоголичкой или наркоманкой оказались бесплодны. Трясина выбрасывала Дикси на поверхность, не оставляя грязных отметин.

— Вот это, наверно, и есть черная карма, старушка, — объяснила Дикси снова появившейся в доме Лолле свое возвращение к жизни. — Я наказана неуязвимостью, как Вечный Жид, лишенный забвения смерти и осужденный на бесконечные страдания…

— А хочешь, я скажу, что дальше будет? Наведешь чистоту, накупишь тряпок, приведешь какого-нибудь хмыря, обещающего сделать из тебя Софи Лорен… — Стоя на скамейке, Лолла с увлечением полировала поверхность зеркала, наблюдая за собой. — Из меня бы вышла настоящая Элла Фитцджеральд. Посмотри, какая милашка! А я и петь могу…

— Ой, только не сейчас. Лучше напророчь, что еще-то будет?

Расставив перед собой флакончики, Дикси старательно делала маникюр. Лолла тяжело спрыгнула со скамейки и, воинственно махнув перед ее носом тряпкой, так что звякнули хрусталики в бра, заявила:

— А ничего! Будешь валяться вот на этом диване и плевать в потолок. — Она сделала паузу. И просящим голосом добавила: — А ведь можно было бы позвонить Скофилду…

Дикси глубоко вздохнула — увы, после ее проделок у Эльзы ни Скофилду, ни тем, кто давал ей маленькие рольки в кино, она больше не нужна. Надо попытаться начать жизнь заново — стать официанткой в кафе, кассиршей или продавать цветы…

Полная легкомысленного воодушевления, которым сопровождался каждый новый этап в ее жизни, Дикси предприняла попытку стать совсем другой — сыграть в реальности роль добропорядочной, аккуратной служащей. Но ничего из этого не вышло. Лолла оказалась права: она вновь оказалась на диване, наслаждаясь полной апатией. Только вот тряпок Дикси не накупила и пошиковать не успела — деньги кончились намного раньше, чем попался солидный кавалер.

Дикси жила в долг, отказав Лолле и сократив свое меню до рамок строгой диеты.

Однажды, в очередной раз плюнув на все — на свою гордость и независимость, — она пришла к Эльзе.

— Милая моя! Так рада тебя видеть! Ох, смерть Вилли выбила меня из колеи, ведь я делала на него ставку.

Эл недавно вернулась из поездки в Японию и, вероятно, изображала гейшу — смоляной парик с низкой челкой, удлиненные тенями глаза и шелковое платье типа кимоно с нежным цветочным рисунком превратили ее в изящную восточную куколку. Дикси постаралась принять беспечный и независимый вид, хотя чувствовала себя неважно в платье трехлетней давности.

— А что, дорогая, здесь в моде опять синтетика? — Раскуривая сигарету в длинном мундштуке, Эл приблизилась к сидящей в кресле Дикси.

— Мне непросто найти работу с клеймом в биографии. Студия «Эротические сны» — не лучшая рекомендация в киномире.

— Глупости! Мы процветаем, детка! У меня такой штат — ну просто «Уорнер бразерс»! И теперь я могу очень прилично платить своим ребятам. Это тогда ты работала почти что из голого энтузиазма. — Эльза взяла со своего массивного письменного стола папку с бумагами и предложила Дикси: — Пошли, посмотришь мои владения. Думаю, тебе будет приятно вспомнить прошлое. Ведь, согласись, в этом что-то есть!

Они стояли в темноте новой, хорошо оснащенной студии, где шла работа над видеоклипом: «В саду де Сада». Среди бутафорских предметов камеры пыток упражнялась в эротическом многоборье целая группа юных созданий. Три камеры одновременно снимали сложную пластическую композицию.

— Слава Богу, что мы теперь вооружены отличной техникой, да и компьютерные трюки не упускаем из виду. Приходится фантазировать. Мало кто из этих сопляков может потягаться с Вилли. Это было настоящее дарование. В своем роде. Да и тебе, Дикси, равных нет… — Эльза вздохнула. — Как жаль, моя милая, что ты уже вышла в тираж! Тридцать три — это, конечно, не возраст для психологической драмы. Но моим ягодкам не больше двадцати!