Семь светочей архитектуры. Камни Венеции. Лекции об искусстве. Прогулки по Флоренции

Если вы достаточно долго и внимательно рассматривали три предыдущие скульптуры, то не могли не заметить, что манера здесь сильно изменилась. Ткани ложатся более широкими, мягкими, но менее естественными складками; приемы художника значительно тоньше: он проявляет необыкновенную чуткость при моделировке обширных поверхностей, усиливая ее интенсивность только для передачи очертаний, и очень осторожен в применении тени как драгоценного и исключительного средства – посмотрите на тень над головой щенка и под шатром. Без сомнения, рука живописца здесь чувствуется не менее, чем рука скульптора. Но, как бы то ни было, я не сомневаюсь, что это подлинное произведение мальчика-пастуха из Фьезоле. Чимабуэ нашел его рисующим (вернее, чертящим этрусским штрихом) на камне одну из своих овец. Оглядываясь на собственный жизненный путь, он вырезал их здесь, на центральном камне башни: скоро настанет время опускать завесу его шатра.

Кроме собаки, лающей на Бедность, на большой фреске в Ассизи, я не знаю другой, равной собаке Иавала по манере изображения, по мастерству, с которым художник передал живую форму, ни разу не коснувшись камня резцом, для того чтобы наметить шерсть или глаза.

Рассмотрите это произведение в увеличительное стекло по частям, от угла к углу, и обратите особое внимание на край шатра[235] как на деталь, которая могла быть выполнена только живописцем и характерна для всех великих живописцев; взгляните и на аккуратное закрепление в углу шестиугольника, который вторит архаической каменной кладке, обозначенной наклонным стыком в верхней части шатра[236]; архитектор и художник одновременно задумывает и исполняет задуманное.

Год или два назад я прочел мальчикам Итона лекцию практически об одной только собаке пастуха, которая выглядит еще замечательнее при увеличении на фотографии. Лекция была частично опубликована, но я не могу припомнить, где именно.

133. (5) Иувал.

Это все еще Джотто, хотя работа исполнена с меньшим наслаждением; тем не менее она превосходно предваряет готический стиль его собственной башни: посмотрите на тонкий мозаичный рисунок горизонтального скульптурного обрамления.

Обратите внимание также на живописную манеру исполнения сложного рельефного декора стола, которому умышленно придана продолговатая, а не квадратная форма; посмотрите на цветок в центре.

(6) Тувалкаин.

Все еще Джотто, и к тому же превосходный; сцена, имеющая целью показать все значение данного ремесла для человечества, выполнена не менее тщательно, чем группа с пастухом; заступ и кирка – геральдические атрибуты этого искусства – висят на двери[237]. Чтобы оценить тонкость исполнения, сравните поверхности деревянного чурбана под наковальней и его железного обруча.

Лицо работника – лучшая проповедь в защиту благородства труда, когда-либо произнесенная мыслящим человеком. Либеральный парламент и братья-реформаторы не могут добавить к этому ничего существенного.

(7) Ной.

Работа Андреа Пизано, более или менее подражающая Джотто.

134. (8) Астрономия.

Здесь мы видим совсем другую манеру. Волосы и ткани выполнены плохо; лицо выразительное, но выполнено грубо; маленькие головы наверху едва только намечены, но в законченном виде они были бы лишены изящества: мельчайшие детали разработаны с механической точностью, но без всякого чувства; голова льва с листьями в ушах – просто безобразна, и, сравнив исполнение маленькой заостренной арки в нижней части с утонченной трактовкой обрамления в № 5, вы поймете разницу между работой обыкновенного каменщика и изящной готикой. Знаки зодиака, что касается барельефа, тяжелы и грубы, хотя рисунок их достаточно оригинален: Козерог, Водолей и Рыбы – на широкой полосе неба, Телец – вверх ногами, Близнецы и Рак – на маленьком глобусе.

Я думаю, что вся эта сцена является реставрацией первоначальной композиции или же плохим воплощением замысла Джотто, что, без сомнения, можно сказать и о следующем произведении.

(9) Архитектура.

Самая крупная фигура символизирует, мне кажется, гражданскую власть, как и на фреске Лоренцетти в Сиене. Крайняя примитивность второстепенных фигур может служить гарантией их подлинности. В № 8 общая сглаженность целого и грубость отделки края заставили меня заподозрить реставрацию.

(10) Гончарня.

Очень величественная – во многом ощущается рука живописца, и снова прекрасное обрамление. Черепичная крыша, помещенная в тени, защищает дом первого керамика. Женщины, вероятно, несут какие-то сосуды с водой, сплетенные из ивовых прутьев или из камыша. Слуга гончара объясняет им исключительные преимущества нового изобретения. У меня нет никакого предположения относительно автора этого рельефа.

(11) Верховая езда.

Мне кажется, что это опять Андреа Пизано. Сравните взметнувшуюся одежду за плечами с № 2 и № 3. Голова благородна и имеет почти афинский профиль; отсутствие передней ноги у лошади не позволяет мне высказать правильное суждение о происходящем. Предоставляю судить об этом наездникам.