Семь ступеней в полной темноте

– Да уж… Хаук оставил тебе письмо, – вспомнил кузнец. – Но не думаю, что там много хорошего.

– Где оно? – подскочила она.

Через минуту он вернулся с куском бересты в руке и протянул ей.

– Вот оно.

Схватив письмо, она бегло прочитала первую часть и глянула на кузнеца. Потом, уже более вдумчиво она прочитала написанное ниже. Выронив записку, она упала на спину и закрыла руками лицо. Она лежала так несколько минут, пока Арон, наконец, не спросил:

– Что там?

Она убрала руки от лица и медленно села.

– Они отказались от меня….

– Кто они?

– Мои родители… Нас осталось совсем мало, и отец хочет мира с людьми. Он запретил нападать на людей, но я ослушалась. Тогда он объявил, что убьет меня, если я ослушаюсь его еще раз. И я ослушалась…

– Ага, – кузнец кивнул. – Что же было потом?

Она посмотрела на него прохладно, думая стоит ли продолжать…

– Мы скрестили клинки. Я ранила его и готова была убить, но мать закрыла его собой… Я не смогла поднять на нее руки… и улетела.

– Даже так… – Он приподнял бровь. – Ты подняла руку на родного отца?

– Да. К том уже он мой король.

– И, они искали тебя?

– Нет… никто не отважился меня преследовать. Даже моя боевая подруга, с которой мы бок о бок рвали чужие глотки. Она отвернулась от меня. Все знали, чем это кончится. Они просто изгнали меня… заочно.

– И как давно это было?

– Уже, наверное, третий год… я не помню. Сначала я упивалась свободой. Грабила караваны, разоряла села… Потом, когда стало нечего разорять, скиталась по свету, обретаясь там, где шла война. А когда войны кончились, поняла, что осталась совсем одна…

– Хм… хорошего мало. Не удивительно, что я принял тебя за гарпию.

– Да, в общем, я и опустилась до них. Разве что падаль не ела, и не бросалась дерьмом.

Она вздохнула так тяжело, словно на плечи ее опустилось небо.

– А теперь, мои старшие сестры жаждут меня наказать.

– И что ты намерена сделать? – ровно спросил кузнец.

– Я виновата, признаю. Но себя я убить не дам… Если сестры не отступятся, придется их уничтожить.

– Это все, что написал Хаук, или есть что-то еще?

Она бесцельно пожала плечами и отдала письмо кузнецу.

– Старик сказал, что будет молчать, пока я буду рядом с тобой. Но рано или поздно он приведет их сюда.

– Это очень великодушно с его стороны. Думаю, он не будет тебе мстить.

– Хаук всегда был мудр. Только зря он пытался учить меня… это вышло ему боком.

Она усмехнулась грустно и взглянула на кузнеца.

– Мне нельзя доверять, я хитра и вероломна. Ты можешь проснутся с ножом в горле, когда крылья совсем заживут.

– Все может быть… – кузнец пространно кивнул.

– Так почему ты возишься со мной? Почему не сделаешь как сказал Хаук?! Я знаю… у тебя хватит сил. В открытом бою мне долго не устоять.

– Я не хочу больше этого слышать! – неожиданно жестко оборвал ее кузнец. Он резко встал и, сдвинув свое любимое кресло, шагнул к окну. Затем обернулся. Его пронзительный, полный горечи взгляд поразил ее до глубины души, так, что сердце, вдруг, замерло на вздохе…

– Жизнь – это дар, – четко обрезал он. – Даже такая, как твоя.

Он схватил свое кресло, и шумно развернув к окну, рухнул в него.

Сольвейг еще не видела его таким раздраженным. Даже когда они дрались, он оставался спокоен. А сейчас, она боялась шуметь лишний раз. Он сидел у окна в нескольких шагах от ее софы, но даже отсюда чувствовалось как все кипит внутри него.

Прошло какое-то время. Солнце почти скрылось за горизонтом, окрасив небо в багровый цвет. Стало прохладно. Арон неслышно встал и затопил камин. Запахло дымом и сухой корой. Он сел рядом, и положил ладонь на плечо Сольвейг. Она не спала, просто утопала в своих мыслях, которые хорошими назвать было трудно. Почувствовав его рядом, она открыла глаза. Какое-то время кузнец молчал, решая, стоит ли продолжать начатый разговор. Она так же молча ждала, давая ему возможность собраться с мыслями.

– Можешь считать меня дураком… но смерть не решает проблем. – начал он издалека. – Мы живем в неспокойное время, в неспокойном мире, и, чтобы выжить, приходится убивать. Для пропитания, или для защиты… это не важно. Почти у каждого есть кровь на руках. И не имеет значения, убил ты курицу или целый народ – пути назад уже нет. Но, жизнь на этом не кончается. Вот что я хотел тебе сказать.

Она подобрала ноги под себя и села прямо напротив него, так чтобы смотреть в его глаза.

– Ты плохо представляешь, о чем говоришь, кузнец, – прошипела она. – Зря ты взялся меня учить.

Он склонил голову набок и грустно усмехнулся.

– А что ты знаешь обо мне, крылатая бестия?

– Ты кузнец! – заявила она. – Больше мне не нужно знать. Ты силен, но по натуре не боец.

Он погладил ее по руке, затем взял ее ладонь и наложил на свою.

– Эти руки никогда не желали убивать, но порой все складывается все не так, как должно бы быть.

Он сжал ее кисть, прислонил к своей груди, так чтобы она чувствовала биение его сердца. Кузнец прикрыл глаза, и сделал глубокий вдох….