Сэм стремительный

Мистер Моллой смотрел на блюстителей порядка несколько под другим углом, но тактично умолчал об этом, чтобы не обидеть своего собеседника.

— Благотворительнорганизациямнойпомянутая, — продолжал полицейский, вновь зажмурившись, — полицейский сиротский приют, для которого мне — в числе нескольких других — поручено продавать билеты на ежегодный концерт такового, имеющий состояться в зале «Оддфеллоуз» на Огильви-стрит шестнадцатого текущего. Билеты, каковые могут быть куплены в любом количестве или числе, включают пятишиллинговый билет, трехшиллинговый билет, двухшиллинговый билет, одношиллинговый билет и шестипенсовый билет. — Он открыл глаза. — Могу ли я иметь удовольствие продать вам и вашей достопочтенной супруге пару по пять шиллингов?

— Если, мистер Шоттер, мне будет дозволено привоскупить мой личный совет, то я решительным образом рекомендовал бы эту покупку. Превосходнейшее и заслуживающее всяческой поддержки благотворительное мероприятие.

Последние слова принадлежали джентльмену в костюме духовного лица, который возник неизвестно откуда и встал рядом с полицейским. Услышав его голос, Елей испытал некоторое облегчение, так как секунду назад, увидев вторую темную фигуру, внезапно материализовавшуюся на верхней ступеньке крыльца, он испугался, что от трудов праведных у него начало двоиться в глазах.

— Полагаю, я имею удовольствие говорить с мистером Шоттером? — продолжал новоприбывший. У него было орлиное лицо с парой проницательнейших глаз, и на жуткий миг Елею почудилось, что перед ним Шерлок Холмс. — Я только что принял этот приход и совершаю предварительный его обход для первого знакомства с моими прихожанами. Мистер Корнелиус, агент по недвижимости, весьма любезно снабдил меня списком фамилий. Разрешите представиться. Преподобный Обри Джернингем.

Как было тонко замечено, мир мало знает своих величайших людей. Это имя преисполнило бы Кей Деррик жгучего восторга, но на Елея Моллоя оно не произвело ни малейшего впечатления. Читал он мало, а когда все-таки выбирал минуту для чтения, то предпочитал что-нибудь полегче и поза-бористее, чем «Существует ли ад?».

— Как делишки? — угрюмо поздоровался он.

— И сколько пятишиллинговых билетов могу я продать вам и вашей достопочтенной супруге? — осведомился полицейский. Уважение к духовенству заставило его хранить молчание во время вышеизложенного разговора, но теперь он словно бы намекал, что дело есть дело.

— Превосходнейшее благотворительное начинание, — сказал преподобный Обри, проскальзывая мимо Елея, несмотря на слабые попытки страдальца воспрепятствовать ему. — И, насколько я понял, в концерте примут участие несколько прекрасных артистов. Верно, констебль?

— Да, сэр, совершенно верно. В первой части программы констебль Первис исполнит «Святой Град»… нет, вру, «Уснув над Пучиной»; констебль Джукс изобразит многих всем вам знакомых сценических знаменитостей; инспектор Оукшотт покажет фокусы; констебль…

— Превосходное вечернее развлечение, короче говоря, — сказал преподобный Обри. — Возможно, следует упомянуть, что председательствовать буду я.

— А председательствовать будет священник прихода, — сказал полицейский, не упустив случая добавить еще один соблазн. — Так сколько же пятишиллинговых билетов могу я продать вам и вашей достопочтенной супруге, сэр?

Елей, подобно Шимпу, был бережливым человеком. Но, помимо такого расхода, все его существо противилось тому, что — пусть даже косвенно — способствовало поддержке полиции. Тем не менее он понял, что спасения нет, и решил лишь попытаться спасти хотя бы крохи.

— Дайте один, — сказал он, и казалось, слова эти были выдраны у него клещами.

— Всего один? — разочарованно переспросил полицейский. — А как же ваша достопочтенная супруга?

— Я не женат.

— А ваша сестра?

— У меня нет сестры.

— Ну а если в клубе вы повстречаете кого-нибудь из друзей и он изъявит желание пойти с вами?

— Дайте один! — сказал Елей.

Полицейский дал ему один билет, взял деньги, произнес несколько прочувствованных слов благодарности и удалился. Елей вернулся в дом и был неприятно потрясен, обнаружив, что священник проник туда раньше него.

— Весьма достойное благотворительное мероприятие, — сказал тот.

Елей уныло уставился на него. Как избавляются от приходских священников? Кроме любимой панацеи своей молодой жены — размахнуться и дать ему по кумполу, — Елей ничего придумать не мог.

— Вы давно проживаете в Вэлли-Филдз, мистер Шоттер? — Нет.

— Надеюсь, мы будем часто видеться?

— А? — глухо произнес Елей.

— Первейший долг священника, на мой взгляд… Мистер Моллой не имел никакого понятия о том, в чем

состоит первейший долг священника, и узнать это ему суждено не было. Ибо в этот миг сверху донесся звонкий музыкальный женский голос:

— Ду-у-усик!

Мистер Моллой содрогнулся. Содрогнулся и преподобный Обри Джернингем.

— Я в спальне, сахарный зайчик. Давай сюда! Аскетическое лицо преподобного Обри побагровело.

— Насколько я понял, вы сказали, что не женаты, мистер Шоттер, — произнес он металлическим голосом.

— Нет… а… э…