Семь смертей Лешего

Его молодая супруга если и бывала раньше в лесу, то только в начале, страшась заблудиться и остаться там навсегда, став жертвой дикого зверя, или лихих людей, что нередко находили пристанище в глухих лесных чащобах. И поэтому она более не предпринимала попыток повернуть обратно, целиком положившись на супруга, проникшись уверенностью, с которой он пробирался вперед, сквозь непролазные дебри. Он знает куда идти, а значит, есть надежда на спасение. Хотя и не прельщала ее жизнь, в которой нужно постоянно скрываться, чтобы не попасться в руки графских прихвостней. Ибо тогда над ними свершится суд, и исход его будет плачевным для беглецов. Теперь госпожа не поверит в их невиновность. Бегством они признают свою вину, и рассчитывать на графскую милость им более не приходится.

Леший шел вперед, зорко вглядываясь в лес, по одному ему известным приметам придерживаясь нужного направления. Ему и в голову не могло прийти и тени тех мыслей, что переполняли прелестную головку супруги. Рассчитывать на справедливость графини безумие, а кузнец себя безумцем никогда не считал. Он был реалистом и трезво смотрел на жизнь. Он прекрасно понимал, что, сдавшись на милость графини, обрекает их на унижение, позор, и мучительную смерть.

Прятаться в лесу в надежде переждать наезд графских слуг, тоже было глупостью. Графские прихвостни, перевернут все вверх дном, носом будут рыть землю, но обязательно отыщут их и доставят своей госпоже, чтобы полной чащей испили они унижение и боль. Сбежать и поселиться в одной из деревень принадлежащих графине, лишь на время отсрочить неизбежное. Чужие в деревне не останутся незамеченными. Оповещенные графскими слугами люди приложат максимум усилий для того, чтобы схватить и доставить чужаков в замок, надеясь заслужить благосклонность госпожи и получить награду за службу.

Единственный вариант остаться в живых, - затеряться в большом городе, куда кузнец и держал путь. Вольный город расположился в неделе пути от их селения. Там Леший бывал не раз. Сначала с дедом, затем с отцом, отвозя на городской рынок излишки изделий из металла, неизменно находящих покупателя в городе.

Город поражал шумом и многолюдьем, что было особенно непривычно для Лешего, привыкшего к деревенской тиши, где самым громким звуком был стук молотка о наковальню. По приезде на рынок Леший всегда старался держаться с отцом, или дедом, боясь потеряться, утонуть в полноводной человеческой реке, проистекающей во всех направлениях, закручиваясь в водовороты возле базарных рядов, растекаясь по сторонам бесчисленными ручейками.

Там ничего не стоило затеряться в городском многолюдье, навсегда укрывшись от глаз графских ищеек. Законы графства на вольный город не распространялись, слово графа здесь не стоило и ломаного гроша. Это был вольный город, который не признавал над собой чьей-либо власти. Ни графов, ни герцогов, ни даже самого короля.

Многие окрестные аристократы мечтали подмять под себя богатый город. Больше всех мечтал об этом король, главный дворянин страны, богатство которого, не шло ни в какое сравнение с сокровищами вольного города. Неоднократно королем, или кем-нибудь из его могущественных вассалов, предпринимались попытки силой захватить власть над богатствами вольного города, поработить его жителей. Но всякий раз город давал нападавшим достойный отпор, прогоняя из-под своих стен многочисленные наемные, или собранные из ополченцев армии. На многие годы, а то и десятилетия, в очередной раз, обломав зубы о неприступные стены города, знать, отказывалась от попыток его покорить. До тех пор, пока очередной король, герцог, или граф, позабыв о позорном поражении, преисполненный презрительного высокомерия к горожанам, вновь приводил армию к стенам города. С тем, чтобы спустя некоторое время бежать с позором, поджав хвост, как побитая собака.

Никому и никогда не удавалось покорить, поставить на колени вольный город, не имевший собственной армии для защиты городских укреплений от очередного захватчика, дерзнувшего посягнуть на его богатство и величие. В городе было лишь несколько небольших отрядов наемников-профессионалов, в обязанности которых входила охрана городских ворот, поднимаемых ночью и опускаемых днем подвесных мостов и решеток, прикрывающих доступ в город. А также проверка всех приходящих, чтобы под личиной простолюдинов, не пробрались в город воины какого-нибудь очередного завоевателя. Не пронесли под простыми одеждами мечи и кинжалы, не попытались бы ночью перебить стражу, и открыть доступ в город армии очередного аристократа.