Семь сирен

— И для этого тоже, — согласился он. — Но прежде надо найти мою дочь. Совершенно ясно, что я не могу оставить ей свои деньги, не зная, кто она такая.

— Совершенно ясно, — согласился я. — Если быть более точным, по крайней мере, без вашей на то воли она их не получит.

— Точно. А теперь позвольте мне начать сначала. — Брэдстоун наклонился вперед к столу и оперся на него тонкими руками, заранее предвидя, что история будет долгой и ему понадобится отдых. — Хотя в то время мне уже исполнилось шестьдесят три года, мы будем называть это началом. — Он хихикнул, и его взгляд сосредоточился на зеленом сукне столешницы. — Сделав удачную деловую карьеру, создав финансовую империю и накопив солидное состояние, как многие мужчины в этом возрасте, я неожиданно осознал, что достиг преклонных лет, не получив никакой радости от жизни. Поэтому я твердо решил предпринять то, чего я уже давно не делал. Я вознамерился соблазнить женщину. Молодую красивую женщину, полную жизни и энергии, которая обновила бы запасы моих собственных иссякших ресурсов и, возможно, воскресила бы мою ушедшую молодость. — Старик замолчал и оторвал взгляд от столешницы. Я улыбнулся ему той из своих улыбок, которая предназначалась для того, чтобы вселять присутствие духа в клиентов. — Не слишком-то оригинальная история, мистер Робертс, не так ли? Вероятно, вы слышали подобное и раньше. За исключением того, что в данном случае я не потерял ни головы, ни сердца. Короче, я бросился во все тяжкие. Но когда роман закончился, молодая леди храбро объявила мне о своей беременности, и я понял, что с меня достаточно.

— Значит, вам этого хватило, а что же с дамой?

Брэдстоун приподнял брови.

— Конечно же она хотела денег. О нет, она меня никогда не любила! Мне к тому времени уже стукнуло шестьдесят пять, помните. Итак, я дал ей все, чего она хотела, поскольку она мне дала то, чего хотел я, и прекрасно сознавал, что ничего подобного больше в жизни не получу. Бес в ребро — это было мое последнее приключение. Моя лебединая песня, как говорится. После этого я вернулся к своему бизнесу и чертовски здорово с ним управлялся до последних дней. — Он задумчиво улыбнулся. Я засомневался, получал ли старикан от подружки такое же удовольствие, как от процесса делания денег. — Теперь, как вам известно, мне восемьдесят семь, — добавил он радостно. — И до сих пор я в состоянии обставить всех этих подхалимов, которые уверены, что знают больше, чем выживший из ума старик.

— Сколько вы ей заплатили?

— Сколько? — Брэдстоун нерешительно посмотрел на меня. — О, вы имеете в виду молодую леди, о которой я упомянул?

— Мать вашей дочери, — услужливо подсказал я.

— Сто тысяч долларов, — без доли манерности назвал он сумму и добавил: — Думаю, я был щедр.

— Щедрость — не мера вашей платежеспособности, — заметил я. — Прошу вас, мистер Брэдстоун, давайте оставим воспоминания и приступим к анализу фактов. Итак, вы имели любовную интрижку с барышней, и неудивительно, что она обнаружила, что беременна. Тогда она исчезла, верно? И что произошло потом?

Лофтинг, по-прежнему стоявший рядом с финансистом, с высоты своего роста бросил на меня угрожающий взгляд, но я проигнорировал его.

— Ничего не произошло. — Брэдстоун пожал плечами. — Она взяла сто тысяч, и больше я ее не видел. Если честно, я меньше всего хотел ее видеть. И вот, в прошлом году, когда я узнал наверняка, что умру в течение двенадцати месяцев, я вспомнил о ней. И о ребенке.

— Понимаю. Вся ваша жизнь промелькнула у вас перед глазами, и возникло непреодолимое желание исправить несправедливость.

— Вы возмутительно прямолинейны, мистер Робертс, — пробормотал Бертрам, а Лофтинг за его спиной ломал пальцы, каждый величиной с долларовую сигару. — Но должен согласиться, что так все и случилось. Жизнь моя подошла к концу. Я оглядываюсь и о многом сожалею. Но, естественно, поправить уже ничего нельзя. Говорят, что жизнь — это улица с односторонним движением: что прошло, того уже не воротишь.

— Но есть ваша дочь.

Он кивнул.

— Да, есть моя дочь. Только, как вы понимаете, я не могу ее найти.

Неожиданно до меня дошло, что на задворках моего мозга сигналит какая-то догадка.

— Откуда вы узнали, что у вас родилась дочь? То есть как вам стало известно, что родившийся младенец женского пола? Вы нашли его мать?

— Его мать умерла. Мы нашли людей, которые знали ее. Она умерла, когда девочке исполнилось три года. Затем ребенка отправили в приют в Лос-Анджелес. Мне это сообщили сыщики, которых я нанял. Именно в приюте и теряются все следы.

— Но ведь должны же быть какие-то записи!

Старик развел руками в полной беспомощности.

— Пропали. Сам приют сгорел дотла три года назад. Все регистрационные книги погибли в огне.

— А как насчет фотографии матери?

Губы Брэдстоуна задрожали в подобии улыбки.

— Я никогда не отличался сентиментальностью, — прохрипел он. — До последнего времени.

Я покачал головой и на минутку сосредоточился, чтобы попытаться привести мысли в порядок. От этого у меня только закружилась голова.