Семь шагов до тебя

Ради того, чтобы увидеть его лицо, стоило и в салон поехать, и новое платье надеть. Нет, он всё такой же – каменно-отстранённый и холодный. Но в глазах его – буря. Вихри графитового урагана. Светлая тьма, если так можно сказать. И я точно сейчас понимаю: он чувствует. Умеет. Насколько глубоко – другой вопрос.

– Вы готовы? – спрашивает он. Голос его звучит спокойно, но во взгляде – тяжёлые волны бьются о берег моей незащищённости. Я позволяю ему это. Мне тоже иногда нужно чувствовать себя живой.

– Да, – говорю просто и отворачиваюсь, делаю несколько шагов, чтобы взяться руками за удобные ручки Мотиного кресла. Толкаю коляску, но не успеваю сделать и пару шагов.

Нейман решительно пересекает комнату. На мгновение его руки обжигают мои. Горячие сильные ладони. Пальцы проходятся по моим и задерживаются. Это неожиданно приятно, и мне впервые не хочется избегать его прикосновений.

– Я сам, – говорит он мне, и что-то сердитое прорывается сквозь зрачки, будто он злится на мою самодеятельность.

Я пожимаю плечами и легко убираю руки. Пропуская Мотю и Неймана вперёд, иду следом. Как хорошо, что он меня не видит, потому что сегодня я надела туфли – красивые, но ужасные. Я не умею ходить на каблуках. У меня ноги не разъезжаются лишь потому, что я очень стараюсь идти красиво вопреки всему. Получается деревянно, но я привыкну, адаптируюсь, смогу. Это, наверное, легче, чем стрелять.

В столовой мы едим. Виснет, как тьма за окном, тишина, но она не тягостная, а какая-то живая, многозначительная. Мне хорошо, потому что Нейман сидит напротив и я ловлю его взгляды – то задумчивые, то… он словно гладит меня рукой, но это не заставляет меня прятаться, цепенеть или чувствовать себя неловко. Напротив: мне нравится. Это именно то, чего я добивалась.

– В следующий раз, Ника, звони мне, если тебе что-то понадобится или захочешь что-то сказать.

– В рельсу? – вежливо интересуюсь я.

– У тебя в телефоне – мой номер, – прячет Нейман взгляд за густыми ресницами.

Чёрт. Я даже не посмотрела, что у меня там, в телефоне. Но даже если б знала, вряд ли бы позвонила ему.

– Мне кажется, это лишнее, Стефан Евгеньевич, – аккуратно режу стейк ножом на маленькие кусочки. Слишком долго и тщательно.

– Стефан. Я думал, мы договорились. Что касается лишнего… позволь мне самому решать, что важно для меня, а что не очень. Мне нравится, как ты сегодня выглядишь, Ника.

– Благодарю. Я старалась, – тоже прячу взгляд и улыбку. – Не могла ослушаться вашего приказа, Стефан Евгеньевич.

Да, я его троллила. Испытывала на прочность. По-дурацки и по-детски. Глупая девочка против матёрого волка. Делала это и замирала, ожидая, когда же он пойдёт трещинами и взбесится. Пила кровь, проще говоря, и наслаждалась.

Даже ноги, зажатые в тиски новых туфель, не доставляли неудобства. Ради того, чтобы поиграть на нервах Неймана, я могла и потерпеть, но к концу ужина я всё же не выдержала и незаметно избавилась от туфель – разулась, испытывая облегчение. Я бы застонала от удовольствия, но, боюсь, меня бы неправильно поняли. Поэтому просто сидела, замерев, и слегка шевелила пальцами ног, ощущая приятное покалывание.

– Вижу, у тебя слишком много свободного времени, Ника, – голос Неймана выдернул меня из маленького блаженства, и внутри загорелся тревожный маячок.

– Хочешь приобщить меня к общественно-полезному труду? – приподнимаю бровь и улыбаюсь. – Полы мыть или посуду? Я умею. Пыль вытирать? Тоже могу. За отдельную плату, разумеется.

Теперь он смотрит на меня насмешливо и тоже старательно выгибает бровь, явственно копируя меня.

– Ты даже не поинтересовалась, сколько я буду платить тебе за то, что ты возишься с Тильдой.

– Да, кстати. Сколько? – не уступаю ему я. Если он думал, что выбьет почву у меня из-под ног, то ошибся.

Мотя закашливается, и я тут же теряю боевой дух, перевожу на неё взгляд. Тревожусь. Но старуха в своём репертуаре – машет слабо мне рукой и… уезжает. Включает мотор своего вертолётного кресла и сваливает, оставляя меня на растерзание Нейману.

– Тильда! – вскакиваю я с места и бегу за ней, но она лишь снова даёт знак рукой, что всё хорошо, а я остаюсь стоять возле двери, что захлопнулась у меня перед носом. Ступням непривычно холодно. Чёрт. Я забыла надеть туфли. Не до того было.

А потом снова случается это: я чувствую его затылком. Его взгляд. Его близость. Его дыхание на шее. Близко. И внутри разливается паника. Мне больше не хочется играть. Я слишком растеряна и потеряла тысячу очков, сдала все отвоёванные позиции.

Его руки ложатся мне на плечи. Я как никогда остро ощущаю, что спина у меня голая. Болезненно сжимаются соски. Что-то тяжёлое падает камнем вниз – от горла к судорожно сжатым в бёдрах ногам.

Пальцы Неймана захватывают прядь моих волос. Пропускают её сквозь себя. Как тогда, в подъезде. Волосы скользят и рассыпаются. Он поправляет их, и я чувствую, как его губы касаются моей шеи. Осторожно, замирая на миг.

– Спасибо за вечер, Ника, – рокочет его голос, вызывая дрожь в моём теле.