Семь сестер

– Все последние месяцы я крутился на работе как белка в колесе. Уходил из дому засветло, еще до того, как твоя мать поднималась с постели, а возвращался поздно, когда она уже спала. Но да… Я понимаю… – Антонио сокрушенно покачал головой. – Наверное, мне следовало быть более внимательным, но я предпочитал ничего не замечать. Итак, – начал он с отчаянной решимостью в голосе, – хочу спросить у тебя. Ты ведь знаешь, насколько серьезно положение твоей матери, так?

– Да, паи, я знаю.

– Так это… Так это…

Антонио так и не смог заставить себя произнести вслух все остальные слова. Он лишь подхватился с места и хлопнул ладонью по виску.

– Боже мой! Как же я мог не замечать этого? Что я за человек? И что за муж?

– Паи, мне понятно твое чувство вины перед мамой. Но, с другой стороны, она сама была категорически против того, чтобы втягивать тебя в свои проблемы. Говорила, что у тебя сейчас и своих предостаточно. Так что частично и она тоже несет ответственность за то, что ты оказался не в курсе всего происходящего.

– Ах, разве мои деловые проблемы можно сравнить с этим? Здоровье моей жены – вот что самое главное. Или она считает меня каким-то монстром, коль скоро предпочла скрывать от меня правду? Но почему ты, Изабелла, тоже ничего мне не говорила? Почему?! – крикнул он со злостью, повернувшись лицом к дочери.

– Потому что я обещала маме молчать, – твердо ответила Изабелла. – Она была непреклонна в своем желании. Говорила, что сама скажет тебе все, когда придет время.

– Вот оно и пришло, это время. Но, по крайней мере, сейчас, когда я все знаю… – Антонио сделал слабую попытку взять себя в руки и хоть немного успокоиться. – Мы отыщем лучших докторов, хирургов, всех, кто ей потребуется для поправки здоровья.

– Паи, я уже говорила тебе. Мама встречалась со своим лечащим врачом. Я ее сопровождала на прием, а потом отдельно побеседовала с ним. Надежды нет, вот его слова. Как ни горько, но нам придется принять правду такой, какая она есть.

Антонио уставился на дочь в немом оцепенении. Целая гамма чувств отразилась на его лице: недоверие, гнев, отчаяние, полнейшая опустошенность.

– То есть ты хочешь сказать, что Карла умирает? – прохрипел он полушепотом.

– Да, паи. Как ни страшно повторять это вслух.

Антонио упал на стул и громко зарыдал, обхватив голову руками.

– Нет… нет… Этого не может быть… только не моя Карла. Господи, кто угодно, но только не моя Карла.

Изабелла поднялась со своего места и подошла к отцу, чтобы успокоить его. Она положила руку на его согбенные плечи. Обоих трясло от переизбытка чувств.

– Как мне дальше жить, зная, что она тащила весь этот непосильный груз на себе и даже не захотела довериться мне?

– Паи, клянусь тебе, даже если бы она рассказала тебе все как есть на самом деле, все равно ничего уже нельзя было поделать, – возразила отцу Изабелла. – Пойми, мама так решила сама. Она сознательно отказалась от дальнейшего лечения. Говорит, что сейчас пребывает в мире и полной гармонии с собой и принимает свою участь как должное. И я ей верю. Пожалуйста, – взмолилась она, обращаясь к Антонио. – Отнесись с уважением к ее последней воле… ради нее самой же. Сейчас и ты наконец прозрел и увидел, как она больна. А потому мы оба должны просто любить ее и поддерживать во всем.

Антонио взглянул на дочь. Глаза его были полны невыразимого страдания.

– Что бы вы там обе ни думали обо мне, и ты, и твоя мать, но знай, что Карла для меня – все. Не представляю, как я буду жить без нее.

Изабелла беспомощно смотрела, как отец поднялся со стула, молча развернулся и вышел из комнаты, даже не попрощавшись.

40

– Что с тобой творится в последнее время? – недовольно пробурчал Густаво, когда Изабелла появилась из ванной комнаты уже в ночной сорочке. – За ужином сидишь молча. Да и со мной, когда мы остаемся наедине, редко заговариваешь, если вообще заговариваешь.

Он проследил взглядом, как она молча забралась на кровать и улеглась рядом с ним.

Прошла уже неделя после того визита отца, когда он ушел отсюда, раздавленный ужасной новостью. На следующий день Изабелла поехала навестить мать и нашла Антонио сидящим в кресле возле ее изголовья. Он держал жену за руку и беззвучно плакал.

Карла слабо улыбнулась при виде дочери и показала на мужа.

– Вот. Говорю ему, чтобы ехал на работу. Габриела поможет мне со всем, что будет нужно. А он ни в какую! Квохчет вокруг меня, словно курица-наседка над своими цыплятами.

Но, несмотря на слова матери, Изабелла поняла, что той приятно присутствие мужа и она благодарна ему за внимание. Вид у Карлы был просто ужасный. Изабелла подумала, что отец со своим запоздалым участием все же успел как раз вовремя. Обе они кое-как убедили Антонио отлучиться к себе в контору хотя бы на пару часиков, дав им возможность побыть какое-то время наедине. Когда Антонио наконец ушел, Карла тихо обратилась к дочери:

– Итак, Антонио все знает… А сейчас я хочу рассказать тебе о том, что хотела бы сделать в отпущенное мне время…