Семь сестер

Все последующие несколько месяцев Изабелла постоянно пребывала в состоянии радостного возбуждения. Ей казалось, что всей ее предыдущей жизни до того момента, как в один февральский день она переступила порог квартиры Лорена, как бы и не было вовсе, что она не жила, влачила какое-то жалкое, скучное и абсолютно бессмысленное существование. А сейчас каждое утро первая мысль ее была о Лорене, и тут же кровь начинала радостно бурлить во всем теле. И все вокруг было прекрасным и необыкновенным. Голубое небо над головой удивляло своей необычно яркой лазурью, а цветы в саду сливались перед ее взором в один роскошный калейдоскоп ароматов и красок.

Каждый день, спускаясь вниз к завтраку и усаживаясь за стол напротив чопорной и вечно всем недовольной свекрови, Изабелла тут же мысленно переключалась на Лорена, и по ее губам начинала скользить легкая таинственная улыбка. Больше ничто ее не задевало, никто не мог обидеть ее. Она чувствовала себя защищенной, как никогда ранее. Неоскверненной и недоступной ни для кого другого, кроме Лорена. Вот что сделала с ней их взаимная любовь.

Если ей не удавалось вырваться к возлюбленному в течение нескольких дней, она тут же погружалась в пучину отчаяния и начинала изводить себя всякими дурными мыслями. Где он? Что с ним? С кем сейчас коротает свое время? Холодный страх при одной только мысли, что она может потерять его, заползал в душу, леденил кровь, заставляя содрогаться от мрачных предчувствий, несмотря на жару, царящую на улице, и на испарину, выступающую на лбу. Ведь Лорен – человек свободный и волен любить, кого захочет. В отличие от нее самой.

– Боже мой, дорогая, – вздыхал Лорен, лежа с ней в обнимку на широкой кровати из красного дерева несколько дней спустя. – С каждым днем мне все труднее, все невыносимее делить тебя с твоим мужем. Сама мысль о том, что он касается твоего тела, уже приводит меня в неистовство. – Он нежно примял пальцами ее обнаженную грудь. – Давай убежим, Изабелла. Давай вернемся в Париж. Не надо будет ни от кого прятаться, бесконечные дни, наполненные хорошим вином, хорошей едой, разговорами, любовью…

Голос его перешел на шепот. Он нащупал губами ее губы.

К счастью, в самом начале их любовного романа именно свекровь, сама о том не подозревая, поспособствовала тому, чтобы любовник Изабеллы находился как можно ближе к ней. Сеньора Луиза выполнила обещание и представила Лорена многим своим приятельницам и знакомым. А те, собственными глазами увидев скульптурное изображение Изабеллы, немедленно изъявили желание запечатлеть в камне кого-то из своих близких. И не только людей. Так, в настоящий момент Лорен работал над заказом по увековечиванию образа чихуа-хуа, любимца одной богатой четы. В сущности, свекровь стала для Лорена своеобразным агентом, и Изабелла отлично понимала всю абсурдность сложившейся ситуации.

– Конечно, собачки – это совсем не та работа, о которой я мечтаю, – обронил он как-то раз в разговоре с нею. – Но, во всяком случае, есть чем занять себя, пока тебя нет рядом.

В один из дней, когда Изабелле не удалось ускользнуть на свидание с Лореном, он занял себя тем, что начал откалывать небольшие кусочки мыльного камня от большой глыбы, которую сеньора Луиза специально раздобыла для него у одного из своих родственников, владеющих карьерами по добыче мыльного камня. Предложение свекрови лично поучаствовать в изготовлении мозаичных покрытий из сотен тысяч кусочков мыльного камня для будущей статуи Христа обеспечило Изабелле идеальное алиби. Теперь она могла смело отлучаться из дома в любой день. И всякий раз, беря в руки крохотный треугольник мыльного камня, который Лорен наколол для нужд всех, кто трудился вместе с ней, она испытывала радость от соприкосновения с предметом, все еще хранящим теплоту его рук.

Единственным человеком в доме, постоянно следящим за всеми отлучками Изабеллы, была ее свекровь. Что же до мужа, то Густаво все больше и больше времени проводил в клубе. Домой возвращался перед самым ужином, и от него вечно разило алкоголем. И уж совсем редко он интересовался у Изабеллы, чем она занималась днем.