Семь посланников

- Клянусь этим дивным лунным светом, я отомщу за тебя, Гвен.

изничтожу каждого, кто посмел посягнуть на твою жизнь.. Клянусь!!!

* * *

Судебное заседание, назначенное на утро, отчего-то отложили на полдень. Заключенного не увозили в здание суда, слушанье проводилось в тюремной камере. Огромные стекла с электрооптическим свойством служили также и экраном коммуникабельной связи. Они управлялись тюремной охраной, и использовались как во время судебного заседания, так и для свидания узника со своими родными и близкими. Кресло, прикрепленное к полу, располагалось напротив оптического устройства связи. По закону ГСБ, агентам, судимым "Комиссией правосудия", не предоставлялся общественный защитник. Военнослужащие обязывались, представ перед судьями, своими силами защищать собственные права. "Комиссия правосудия" состояла из трех судей, которые, опираясь на своды законов, решали судьбу человека. Осужденные правосудием отбывали свой срок в тех же местах лишения свободы. Заключенный покидал камеру лишь в случае оправдательного приговора, по окончании срока или же для осуществления высшей меры наказания - смертной казни. Несмотря на гибкие законы и происходившие изменения в воспитании человека в начале его жизненного пути, человечество не смогло отказаться от применения смертной казни. Конечно же, такие случаи были единичными, но все же по-прежнему имели место. В назначенный час подсудимый генерал-майор Генри Макензи предстал перед военным трибуналом. Давайте же поближе познакомимся с членами "Комиссии правосудия". По правую руку от восседавшего посередине судьи сидел упитанный тип с очень неприглядными чертами лица. Маленькие темные глазки сновали повсюду, выискивая что-то и пытаясь разглядеть то, что было не под силу увидеть человеческому взору. Чем-то напомаженные светлые волосы были зачесаны назад, подвитые усики на наглом лице как-то необычно торчали по краям его пухлых щек. Он был средних лет и выглядел моложе остальных судей. Плутовство, которым дышал и упивался Грегори Глейзер, проявлялось в каждом его жесте и слове. Даже в голосе его, необычайно мягком и звучном, можно было услышать сладкие нотки лукавства. Он был вежливым и обходительным, в нем не было ни грубости, ни резкости, присущих большинству судей. В отличие от своих коллег он пребывал в приподнятом расположении духа, словно явился не на судебное заседание, а на спектакль, где должна была разыграться сцена слушания дела. Несмотря на свой дурашливый вид, Глейзер был хитроумным, расчетливым и скользким человеком. С ним сложно было дружить, работать и даже беседовать. Он без конца делал всем замечания, причем отстаивал свою правоту даже тогда, когда сам сомневался в ней. В какой бы диспут он не ввязался, всегда выходил из него победителем, приводя доказательство невозможного и невероятного. Судья, сидящий по левую руку от председателя Комиссии, являл полную противоположность Глейзеру. Он был угрюмым и мрачным человеком лет пятидесяти. Темные волосы, тронутые на висках сединой, неряшливо торчали во все стороны. Большие серые глаза, привычно смотрящие по-волчьи, исподлобья, казались тусклыми и безжизненными. Выдающиеся скулы, орлиный нос, твердый подбородок и чисто выбритое смугловатое лицо, на котором лежала печать хмурости и недовольства. Чарльз Нортон был молчаливым, суровым, а порой и деспотичным человеком, от природы бесчувственным и беспощадным. Осталось описать третьего судью - главное лицо этого синклита. Внешностью он сильно отличался от двух остальных членов Комиссии. Худощавое лицо было изрезано морщинами не столько от старости, сколько от превратностей судьбы и обилия невзгод. Грубые, резкие черты его лица выражали гордость и мужество. Холодный взгляд синих глаз и большой нос совершенно не диссонировали с остальными чертами. На губах его всегда играла презрительная улыбка. Он выражал неприязнь ко всем окружавшим его людям, включая и своих коллег по работе. В поведении Альберта Гора проявлялись властные и непреклонные стороны его характера. Сложно сказать, была ли тому причиной должность, занимаемая им, но производил он неблагоприятное впечатление. Голос его был басистым и грубым, говорил он медленно и сжато, наполняя любую свою речь глубоким смыслом. Все судьи, облаченные в черные мантии, напыщенно сидели в своих высоких креслах. С надменным выражением лица они пытливыми глазами жадно изучали подсудимого. Удовлетворив свое любопытство, они перестали делать Макензи зверские глаза, и слушанье, наконец, началось. Альберт Гор, сделав молчаливый жест, указал подсудимому на кресло, и тот послушно сел.

- Мы ознакомились с вашим делом, генерал-майор Генри Макензи,