Семь пятниц

Олег отметил про себя, что в словах и того и другого не было и тени сострадания к покойным. И только Четверга новость о двойном убийстве, кажется, огорчила всерьез. А узнав, что один из убитых – Лисовец, он и вовсе настолько расстроился, что наотрез отказался от интервью.

– Ты что нос-то повесил, старичок? – подошел к нему банкир Среда. – Из-за Лисовца, что ли? Ты что, был с ним знаком?

Четверг грустно покачал головой:

– Нет, как раз здесь и хотел познакомиться… Понимаешь, есть у меня один проект – обещает колоссальную отдачу. Но нужны инвестиции – чуть больше миллиона «зеленых», вот я и хотел предложить Валерию Валентиновичу…

– Ну-ка, ну-ка, а если поподробней? Что за проект, в какой сфере, где? – банкир подхватил Четверга под локоток и потащил вдоль береговой кромки. Тот принялся с жаром рассказывать о своих планах крайне заинтересовавшемуся ими Среде.

Наговицын проводил их долгим взглядом. Эти двое были настолько увлечены новым и перспективным делом, что, похоже, тут же напрочь забыли о двух жутких убийствах, случившихся на острове. Олег повернулся к Субботе – тот, безмятежно посапывая, дремал, развалившись на поросшем мягкой травкой склоне. Операторы, уложив аппаратуру в кофры, уселись в кружок. Откуда-то появились бутылки с пивом, и вот уже завязался живой разговор, а следом послышались вспышки смеха – с каждым разом все громче и равнодушнее…

По сути, никому не было совершенно никакого дела ни до убитых, ни до убийцы.

И только один человек – журналистка Саша Покровская, бедная, несчастная Пятница – до сих пор всхлипывала на мокром от ее слез плече терпеливой Лены Стрельниковой.

ЭПИЛОГ

Любая громкая и запутанная история имеет свои последствия. Были они, разумеется, и у этой.

Первым в череде событий, случившихся вслед за драмой на Чернеце, стал уход из телекомпании Лены Стрельниковой. Сразу по возвращении съемочной группы в Москву между ней и Наговицыным состоялся крупный разговор. Он проходил без свидетелей в новом кабинете Олега Васильевича, и содержание его для всех в редакции так и осталось тайной. Известно только, что длился он больше получаса и закончился тем, что из дверей кабинета, пряча глаза, выскочила совершенно заплаканная Лена и тут же заперлась в дамской комнате. Еще через четверть часа она с каменным лицом прошла к руководству редакции и оставила заявление об уходе. Больше в Останкине ее не видели; говорили, что Стрельникову вскоре охотно взяли директором редакции развлекательных программ на один из дециметровых телеканалов.

Свято место пусто не бывает. Должность правой руки Наговицына и «ответственной за все» досталась Лизе Чумичкиной, и, надо признать, она справилась с ней просто блестяще. Когда настали горячие деньки подготовки программ к эфиру, она крутилась как белка в колесе, буквально днюя и ночуя на рабочем месте. Лиза охотно взвалила на свои хрупкие плечи львиную долю черновой работы, и такое рвение не осталось незамеченным. «С этим – к Лизавете!» – все чаще отвечал Наговицын на самые разные текущие вопросы. В итоге эта фраза стала настолько расхожей, что превратилась в объект насмешек останкинских остряков.

– Лех, дай закурить, – спрашивал, бывало, кто-нибудь, например, у Баукина.

– С этим – к Лизавете! – не моргнув глазом тут же отвечал тот.

Шутки шутками, но на качестве передач отсутствие Стрельниковой почти не отразилось. Иногда Наговицыну даже казалось, что он вообще забыл о ее существовании.

Суд над Чернобривцевым еще не состоялся, поэтому многие из событий на Чернеце и в Москве преподносились в виде версий. Такой способ подачи материала позволял в определенной степени дать волю фантазии – и Наговицын не преминул этим воспользоваться.

Из свидетельств всеведущих соседок Чернобривцева, рассказа Лизы Чумичкиной и комментариев самого Олега однозначно следовало, что между Мариной Михайловной и Сергеем имел место быть страстный роман, следствием которого и стал план устранения опостылевшего мужа. Не забыл Олег и свою первую версию, подробно осветив непростые взаимоотношения Лисовца и Усольцева. Из его слов следовало, что не убей Лисовца Чернобривцев, его всенепременно прикончил бы пылающий жаждой мести потомственный охотник.

Одна из передач целиком была посвящена поискам убийцы Сергеем и Сашей. В ней Чернобривцев предстал не только безжалостным злодеем, но и хитроумным соблазнителем, заблаговременно готовящим себе стопроцентное алиби в лице охмуренной его чарами главной свидетельницы обоих убийств – доверчивой и влюбчивой молоденькой журналистки.