Семь песков Хорезма

— Предлагаю взять все ополчение туркмен в свои руки. Будешь служить у меня на правах бия и исполнять все мои указы. Первое мое повеление к тебе — ехать к левому рукаву Амударьи и заняться возведением пяти плотин. Мы перекроем реку, чтобы ни один русский корабль не смог с Арала подойти к Кунграду.

— Повелитель, я ваш раб.— Кара-кель прижал к груди руки.

— Тогда иди и не вздумай бежать. Другого разговора уже не будет... поговоришь со смертью.

Юз-баши, пятясь, вышел, и тотчас ввели Сергея. Хан поморщился:

— Топчи-бий, ты не смог постоять за себя. Когда йомуды напали на Чарбаг, ты позволил им укатить все пушки и сам ушел с ними.

— Повелитель, у меня не хватило сил противостоять целой орде Кара-келя. Он угнал нас в пески!

— Это похоже на правду, — согласился Сеид-Мухаммед-хан. — Но почему ты не прогнал из своего дома вероотступников Рузмамеда, Аманнияза и Атамурада? Нам давно известно, что эти люди состоят в связях с русскоподданным Нур-ишаном. Они иногда выезжают на Челекен к иомудам Киятова племени, которые уже сорок лет служат белому царю. Мне говорил Якуб-мехтер об Аманниязе, предавшем нас и сброшенном с минарета. Говорил мне Якуб-мехтер и об Атамураде, который за поклонение русским сидел в нашем главном зиндане. У тебя много раз ночевал их отец Рузмамед — друг Нур-ишана. Не значит ли это, что ты обманул Аллакули-хана? Ты нарочно попал в рабство к нам. Ты отказался от нашей веры, чтобы привить любовь туркменам и хивинцам к вере христианской...

— Повелитель, чепуха все это. — Сергей покачал головой и посмотрел в глаза хана. — Я не отрицаю, что люблю свою Россию, но будь я на своей родине, слуги царя давно бы лишили меня головы. Здесь я живу уже четверть века, и, слава Богу, цел и невредим. Трудно мне приходится — ее скрою, но я нашел в Хорезме свое счастье... У меня жена и двое детей, крепкое хозяйство... Не слушай, повелитель, Ниязбаши-бия, у него свои замыслы. Ему давно хочется взять Чарбаг в свои руки, и он преуспевает в этом.

— Ладно, Сергей-топчи, ты говоришь со мной честно, это хорошо. Я тоже скажу тебе честно: больше ни я, ни мои сановники не желаем видеть на высоком месте, какое ты занимаешь, христианина. С этого дня ты будешь простым пушкарем, мастером, а твое место займет Ниязбаши-бий. Поезжай в Чарбаг и подчиняйся Нияз-баши-бию. Я повелел ему отстроить разоренные сараи... Иди...

— Спасибо, повелитель! — Сергей поклонился и вышел, на ходу надевая папаху.

X

Атамурад лишь случайно не оказался в числе послов, отправившихся в Санкт-Петербург и попавших в руки хивинцев. Он хотел сам возглавлять депутацию, да рассоветовали Нур-ишан и прибывший с ним челекен-ский старшина, внук умершего Кият-хана — молодой преуспевающий Сатлык-хан. Он тогда сказал:

— Дорогой Аташ, мы приехали к тебе не затем, чтобы сообщить о скорой коронации нового русского государя, и не для того, чтобы ты ехал в Москву сам. В путь-дорогу мы найдем других людей, а ты собирайся, поедешь с нами на Челекен. Там по берегу Каспия идет к Астрабаду полковник Дандевиль. Он выбирает место для постройки русского флота. Слух идет, что русские купцы хотят от Балханского залива проторить торговый путь в Хиву...

Атамурад отправился с Сатлык-ханом и Нур-ишаном к Балханским горам. После пятнадцатидневного пути по пустыне прибыли они к заливу, на киржиме переправились к острову Челекен. Много интересного увидел Атамурад на этом островке: нефтяные колодцы, из которых туркмены черпали нефть, сливали ее в бурдюки и грузили на киржимы и увозили в Астрахань и Персию, Увидел соляное озеро, где солеломщики вырубали соль и тоже везли ее на берег в киржимах. Увидел, как добывают нефтакыл, вытапливают из него черную смолу и делают свечи. Познакомился Атамурад с астраханскими купцами и с самим «флагманом», так именовали туркмены начальника Астрабадской морской станции. Он поведал Атамураду о замысле царского правительства проложить путь в хивинское царство, заверив его: «Скоро ты сам и твои люди понадобятся нам...»