Семь лучей

Иногда многое в человеческой природе можно понять, изучая животных, и после долгих размышлений я решил, что наш брат слон, с которым мне посчастливилось в некоторой степени контактировать в Индии, очень типичен для этого луча. Вы можете наблюдать, как он часами стоит на людной рыночной площади, легонько покачиваясь из стороны в сторону, и внимательно наблюдает всё происходящее, но не выказывает ни малейшего желания принимать в этом активное участие. Говорят, что когда слона впервые ловят, он демон во плоти, но он настолько философ в сердце, что в тот самый момент, когда он понимает, что дальнейшее сопротивление бесполезно, он принимает новую ситуацию с совершенным спокойствием, и уже чувствует себя дома в новых условиях, устраивая себе приятную жизнь. Он всегда очень храбр, встречая всякую опасность, которую он понимает, но с другой стороны, крайне робок перед сравнительно незначительными вещами, с которыми он совершенно незнаком — настолько он сосредоточивает и основывает свою жизнь на понимании. В панике он теряет голову, но при всех других обстоятельствах он очень внимателен и осторожен, а в своих привязанностях, которые бывают долговременными и глубокими, необычайно заботлив. В этом он очень ясно показывает свой луч, ибо слабость этого луча — страх.

В ходе своей эволюции человек, чтобы рассеивать свои страхи, полагался на знание, и он будет продолжать в некоторой степени бояться того, чего он не понимает. По аналогичной причине люди второго луча, то есть любви, подвержены вспышкам негодования и гнева, а первого луча, то есть воли, иногда становятся жертвами гордыни.

Человек этого типа будет продвигаться быстрее всего, тренируя свой ум в мышлении как остром, так и всестороннем. Чтобы получить от этой способности наибольший результат, ему особенно важно ясно представлять, что он собирается делать в любое время. Наблюдали ли вы когда-нибудь профессионального конькобежца, каждое движение которого столь же чётко и отточено, как новый стальной клинок? Или пингвина за ловлей рыбы, который полон непрестанного, моментального и безошибочного движения? Вот так может думать такой человек, когда натренируется — как скользит конькобежец и как маневрирует в воде пингвин. Чтобы он увеличивал свой умственный охват, нужно позволить ему практику добавления одной вещи к другой в своих мыслях — то есть чтобы каждую из них он совершенно прояснял для себя, а затем присоединял её к растущей идее. Так он может думать сначала об одной травинке, потом о многих, добавлять к своей картине кусты, цветы и деревья, пока скоро он сможет удерживать в уме целый сад без всякой потери подробностей, как он только что удерживал одну травинку.

Глава XIV ЧЕТВЕРТЫЙ ЛУЧ

Человека четвёртого луча характеризует преобладание четвёртого принципа. Его качество — гармония. В своей жизни он не может держать внутренние миры отдельно. Если у него есть идея, он не удовлетворён, пока не даст ей практического выражения. Если у него есть работа в миру, он не будет счастлив, пока не сможет добиться того, чтобы она выражала идею или идеал. Среди людей он не является представителем только внутреннего (как правитель, филантроп и философ) или только внешнего (как учёный, бхакта или человек искусства). Он демонстрирует принцип майи, о котором я уже говорил как об особом выражении самого Шивы, сводящем в гармонии Вишну и Брахму вместе. На земле не может быть большей реальности, и всё же это иллюзия, потому что это не сама жизнь Шивы — истинная ананда. Его деятельность — не от пракрити (материального), не от пуруши (духовного), не от сата (бытия), ни от чита (сознания), но есть то, что Кришна назвал "моя другая пракрити" (другое проявление) — дайвипракрити. Это не просто майа, а йогамайа. В опыте человека этого луча превыше всего та истина, что в душе нет преграды или стены, где кончается Бог и начинается человек, как выразился Эмерсон.

На ранних этапах своего развития человек четвёртого луча будет демонстрировать сильные перемены настроения, иногда склоняясь к трём типам полагания на себя (свойственным первым трём лучам), а иногда — к трём типам преданности (свойственным последним трём), но никогда не будет совсем уходить от своего уравновешенного положения, от проявления одновременного присутствия обоих сторон человеческой природы. Это причинит ему много несчастья, ибо в работе, которую ему нужно будет выполнять в миру, он будет чувствовать нужду в выражении идеала, а идеалы будут иссушать и жечь его душу, если он не может выразить их. Таким совесть его никогда не будет спокойна, пока он не достигнет того благословенного состояния жизни, в котором внутренняя и внешняя его части будут приведены в постоянную рабочую гармонию, и в котором великие законы внешнего и внутреннего роста, карма и дхарма, сольются в одно. Но когда это достигнуто, ему доступна самая ближайшая к истинному счастью вещь, что только возможна на земле — перевод внутреннего во внешнее и внешнего во внутреннее уже полный и постоянный, и тут иногда вспыхивает дух пророчества.