Семь лет в Тибете. Моя жизнь при дворе Далай-ламы

Зато нюхательный табак распространен повсеместно. И простые люди, и монахи используют его в качестве тонизирующего средства. Готовят его сами, и каждый гордится своей смесью. При встрече тибетцы обмениваются щепотками табака. Еще они любят хвастаться своими табакерками – они бывают самые разные, от дешевых до нефритовых с золотом. Тибетцы с большим удовольствием сыплют порошок на ноготь большого пальца и… Здесь все настолько привычны к этому порошку, что спокойно выпускают его клубами изо рта, ни разу не чихнув. Из присутствующих при этом безудержно чихал только я, что очень веселило окружающих.

Еще в Лхасе есть непальцы. Они всегда весьма дородны и богато одеты – по этим степенным купцам издалека видно, что живется им тут привольно. Согласно старому договору, они освобождены от всех налогов и податей – такие условия для этого народа были установлены после какой-то давнишней войны[48] – и умело используют это преимущество. Самые лучшие лавки на Паркоре принадлежат именно непальцам, ведь они прирожденные торговцы, шестым чувством чующие выгоду. Свои семьи они по большей части в Тибет не перевозят и по прошествии некоторого времени уезжают на родину – в отличие от китайцев, которые часто берут в супруги тибетских женщин и создают образцовые семьи.

Во время официальных торжеств непальские дипломаты выделяются на фоне пестрой толпы еще более ярким островком. Их наряды ярче общего разноцветия, а красные мундиры солдат-гуркхов, их телохранителей, видны издалека.

Эти непальские солдаты особым образом прославились в Лхасе: они единственные отваживались нарушать запрет на ловлю рыбы. Когда сообщения об этом доходят до тибетского правительства, оно заявляет официальный протест непальской дипломатической миссии. И тут начинается настоящий спектакль. Нарушителей, конечно, следует наказать, потому что представительство всячески стремится сохранять хорошие отношения с тибетским правительством. Но высокие господа чаще всего и сами не безгрешны: многие знатные лхасцы не прочь втихаря полакомиться рыбным блюдом. Провинившихся после ужасного скандала приговаривают к битью плетьми. Но это наказание в итоге никого не пугает.

В Лхасе никто не смеет самостоятельно ловить рыбу. Во всем Тибете рыбная ловля разрешена только в одном месте – там, где Цанпо протекает по песчаной пустыне. В тех местах не вырастить никаких злаков, нельзя держать скот, потому что нет лугов, и рыба – единственный возможный источник питания, поэтому закон сделал исключение для этой области. Правда, к жителям тамошней деревни относятся с презрением, так же как к забойщикам скота и кузнецам.

Довольно много живет в Лхасе и мусульман. У них есть собственная мечеть, и никто не стесняет их свободу исповедовать свою веру. Это одна из замечательных черт тибетского народа – несмотря на всевластие монахов в стране, жители не стремятся никого обращать в свою веру и глубоко уважают другие религии. Большинство мусульман приезжало сюда из Индии и смешивалось с тибетцами. Сначала в религиозном рвении мусульмане пытались обращать в ислам своих тибетских жен, но скоро в этот вопрос вмешалось правительство и разрешило тибеткам вступать в брак с мусульманами только при условии сохранения своей веры. Поэтому женщины и девочки из смешанных семей носят тибетские платья, с красивыми, в косую полоску передниками, и о хиджабе в их одежде напоминает только головной убор. А мусульмане-мужчины сразу выделяются на городских улицах своими фесками и тюрбанами. Занимаются эти люди тоже по большей части торговлей и имеют хорошие связи с Индией, особенно с Кашмиром.

Во время конных соревнований как на ладони можно было наблюдать все группы населения Лхасы.

Это была пестрая смесь: ладакцы, бутанцы, монголы, сиккимцы, казахи и представители всех прочих соседних народов. Особенно интересна народность хуэй – это китайские мусульмане с Кукунорской равнины. Им принадлежат скотобойни, расположенные в особом квартале за пределами Линкора. К этим людям относятся с некоторым презрением, потому что они убивают животных, что противоречит буддийскому учению. Но и у них в городе есть свой храм.

И как бы ни различались все эти люди верой, происхождением и обычаями, все они единодушно присоединялись к празднованиям первого месяца года. Даже шатры двух главных соперников за влияние в Тибете, англичан и китайцев, мирно стояли рядом.