Семь лет в ожидании убийства

Я снял трубку и заказал номер Терри в «Энфилде». Меня соединили примерно через минуту, но никто не ответил. Я отменил этот вызов и попросил соединить меня с рестораном «Руни», подозвав к телефону Дэна Литвака.

— Ты откуда? — спросил он.

— Из Финикса.

— Ах так? И что с Носорогом?

— Его могила пуста. Он жив.

— Повезло тебе, малыш. Продолжай.

— Скажи мне, ты можешь убедить Кэла Портера кое-что предпринять в связи с этим делом?

— Что, например?

Я рассказал ему все, что случилось в бывшем доме Носорога и на кладбище. Дэн негромко присвистнул.

— Сообщи обо всем этом Портеру, но предупреди его, чтобы не действовал опрометчиво. Пусть свяжется с кем нужно, чтобы узнать, куда исчезла Елена Хэррис, сиделка Носорога, после его мнимой кончины. Постарайтесь достать ее теперешний адрес. Телефонные разговоры оплатит газета.

— Что еще?

— Пусть Портер организует наблюдение за Мэнни Уоллером.

Я повесил трубку. Стэк смотрел на меня, слегка улыбаясь:

— Можешь пока ничего не рассказывать мне, дружище. Но помни, что с сегодняшнего дня ты у нас в штате. Договорились?

Он протянул мне через стол еще один стакан виски, и я механически взял его.

Задумавшись, я как-то забыл о том, что у меня в руках, и лишь спустя добрую минуту, когда поднес стакан ко рту, вспомнил. Но тут же осознал, что с моей зависимостью от спиртного покончено.

— Эту историю, Джо, нужно раскручивать с двух сторон — отсюда и из Нью-Йорка. Это старая история, я участвовал в ней с самого начала и теперь хочу поставить в ней точку. Материала здесь хватит не на одну, а на две газеты, но я делаю это не ради сенсации. Слишком долго я жил на помойке. Но зато теперь я понял, что на свете есть много людей, чье уважение мне хотелось бы вновь обрести. А для этого мне необходимо восстановить свое доброе имя.

— Хочу кое-что показать тебе, — Джо положил на письменный стол небольшую папку. — Это досье на Мэссли. В основном его здешние деяния. Кстати, откуда у него ненависть к женскому полу?

— Понятия не имею. Но знаю, что он ненавидел их всех, за исключением своей последней сестры-сиделки.

— Совершенно верно. Ты знаешь, что две его медсестры в разное время даже собирались подать на него в суд за оскорбление. В одну он дважды запустил пепельницей, а другой врезал бутылкой со спиртом для растирки. Это, после той брани, которой он осыпал их ежедневно, стало последней каплей. Однако позднее обе женщины забрали из суда свои заявления: адвокату Носорога удалось придти с ними к полюбовному соглашению.

— Но была еще и третья?

— Да, журналистка. Однажды, заметив в ее руках фотоаппарат, он выстрелил в нее.

— И что ты по этому поводу скажешь?

Я пожал плечами, сделал еще один небольшой глоток виски и отставил стакан. Теперь для меня это было не опасно.

— Пока трудно что-либо сказать. Об этой специфической особенности его характера я узнал еще в Нью-Йорке. А почему ты этим заинтересовался?

— Потому что во всем прочем Мэссли ничем не привлекал внимания к своей особе. Руководя такой организацией, он в рекламе не нуждался и всячески избегал любых скандалов. Но вдруг начались все эти истории с прислугой, экономками, сиделками и прочим бабьем. И ведь всякий раз ему с большим трудом удавалось улаживать скандалы — приходилось выкладывать немалые деньги.

— Итак, он люто ненавидит женщин... — Да, всех, кроме одной последней сестры-сиделки.

— Нет правила без исключения, — я встал и пододвинул Стэку телефонный аппарат.

— Позвони в аэропорт, мне нужно сейчас же лететь в Нью-Йорк.

Он нахмурился.

— Но я думаю, что местная полиция захочет потолковать с тобой.

— Поговори с ними сам.

— Но ведь главное лицо здесь ты. Что я могу им сообщить?

— Ну, например, что врач, подписавший свидетельство о смерти Мэссли, и владелец похоронного бюро, якобы бальзамировавший тело, погибли в результате странного несчастного случая вскоре после похорон Носорога, когда в гроб вместо тела положили мешок с песком. Кроме того, местные копы должны радоваться уже тому, что задержали тех двух парней, которые укокошили Лафарджа.

— Но ведь этой части истории им будет мало. Они захотят узнать все.

— До тех пор, пока никто не добрался до пустого гроба, залегший на дно Носорог был в полной безопасности. Гангстеры, которые накрыли меня на кладбище, конечно, сразу же поняли всю важность и крайнюю опасность моего открытия и решили позаботиться о том, чтобы эта взрывная информация никуда не ушла. Не появись вы, мы с Лафарджем остались бы в этой могиле навсегда.

* * *