Семь кругов Яда

— Пока да, но мы что-нибудь придумаем! — отмахивалась я, глядя, как все остановились и обдумывают выгоды. Некоторые даже стали загибать пальцы, пытаясь прикинуть прибыль. Я слегка подуспокоилась, чувствуя, что не зря просидела три часа над новым маркетингом. Почему-то слово «круиз» всех очень заинтересовало, поэтому, забыв про раны и про боль, меня засыпали вопросами.

— Мы построим корабль и… — вдохновенно описывала далекое будущее я, представляя, как самолично спускаю на воду какой-нибудь «Непотопляемый», разбивая об него все мечты на возвращение.

— Не кора-а-абль, а гале-е-еру! — послышался знакомый голос. — И вы будете выгреба-а-ать! Никаких бо-о-онусов! Кому не нра-а-авится — марш отсюда!

— Ты что творишь? — мои глаза округлились. — Эврард, ты что делаешь? Я их еле удержала!

— И никаких побла-а-ажек! А то раската-а-али губу! — продолжал Эврард, окончательно превращая нашу фирму в ЧП «Кидалово». — Совсе-е-ем обнагле-е-ели! Цвето-о-очек не согласова-а-ала со мной все измене-е-ения, так что это не счита-а-ается!

Большинство поползли к выходу, проклиная тот день, когда стали частью нашей дружной и молодой «команды».

— Ты зачем это делаешь? — я занервничала, глядя на Эврарда, который стоял и смотрел на удаляющиеся в сторону двери спины моей структуры. — Ты что? Обиделся? Ты сам мне говорил, что я имею право изменять условия, если это будет выгодно для компании! Это даже в договоре прописано!

— Я то-о-оже уме-е-ею изменя-я-ять условия, если это вы-ы-ыгодно компа-а-ании! — ответили мне, глядя с нехорошим прищуром.

— Ты обиделся на «развалину»? Это шутка. И к тебе она не имела никакого отношения! Ты еще молод и энергичен, так что отдай плед дедушке, очки — бабушке и пошел вон из дома престарелых! — с укором посмотрела я на страдания тонкой душевной организации. Эврард молчал, глядя на меня холодным, директорским взглядом.

— Иди за мной. Сейчас наказывать буду. За самодеятельность. Сейчас тебе прилетит такой сандаль, что мало не покажется! — спокойно и холодно усмехнулся он.

Ага, кажется, я знаю даже, какого размера!

Я хотела взбрыкнуть, но молча поплелась за ним, собирая в голове десяток веских аргументов, которыми буду отбиваться. Я сопела, как стадо ежей, с прищуром глядя на высокий силуэт, шествующий впереди меня. Гордо вскинув голову, как партизанка, которую ведут на допрос, запасшись слюной, чтобы в нужный момент плюнуть в лицо этому гению бизнеса, который одним движением руки разрушил плод моей кропотливой работы, я шла, сжимая кулаки. Сейчас-сейчас! Если меня сейчас собираются макать, как котенка в его авторские продукты жизнедеятельности, то буду котенком до конца. Пусть потом начальство отстирывает свой коврик!

— Проходи, Цвето-о-очек! — передо мной гостеприимно открылась дверь. Где-то среди мебели затаились неприятности, готовые в любой момент броситься на меня и покусать. Я подозрительно осмотрелась, пытаясь понять, откуда ветер дует.

А ветер дул со стороны стола, где стояли бутылка вина и два бокала. Дверь мягко закрылась, а полумраке вспыхнули свечи.

— Я так понимаю, — хмуро заметила я, осматривая натюрморт, — что на столе рядом с будущим орудием убийства стоит моральная анестезия?

— Как-то та-а-ак, — мурлыкнули мне. — Сейчас у нас будет о-о-очень серьезный разгово-о-ор! Так что гото-о-овься! Я буду мыслить о-о-очень глубоко!

— Послушай, глубокомыслящий, меня глубина твоей философской мысли как-то не прельщает. Ты только что разогнал мою структуру! Ты фактически лишил меня работы! Столько трудов — и все насмарку! — я глубоко дышала, представляя, как прикрываю дверь, за которой покоится с миром мое бывшее руководство!

— Я все сделал пра-а-авильно. Приказы нача-а-альства не обсужда-а-аются. И не осужда-а-аются, — меня усадили на диван и налили полный бокал, который я поставила на стол, отказывая себе в удовольствии сделать глоток. — Я хотел тебе сказа-а-ать, не привязы-ы-ывайся ко мне. Мы все равно-о-о однажды расста-а-анемся. Ра-а-ано или по-о-оздно я уйду-у-у.

— Кажется, я даже знаю куда, — закивала я, глядя на вино, к которому не собиралась притрагиваться. — Могу отправить сейчас, а могу по-о-озже! Думаю, что тебя уже туда неоднократно посылали, поэтому дорогу зна-а-аешь.

— Как насчет того-о-о, чтобы оправда-а-ать слу-у-ухи? — спросили у меня, присаживаясь рядом.

— Какие слухи? — наигранно удивилась я. — Слух о том, что я романтик с большой дороги, промышляющий грабежами и насилием? Ну это мы мигом! Структуры больше нет, так что завтра засяду в кустах и буду грабить прохожих! Надо же как-то делать личный товарооборот. Нет, постой! Есть еще слух, что у меня где-то спрятаны несметные богатства! Вот этот слух, я бы с удовольствием оправдала!

Руководство по моей коленке слегка настораживало. Руководитель смотрел на меня с усмешкой.

— Цвето-о-очек не понима-а-ает наме-е-еков? — брови Эврарда вопросительно поднялись.

— Кактус в какус тебе, а не Цвето-о-очек! — фыркнула я, вставая с гостеприимного дивана. — У меня просто сегодня голова болит!