Семь ключей от Зазеркалья

— Откуда появился Охотник? — начала я с вопроса, который, понятное дело, тревожил всех, кто пытался разобраться в этой истории. — Как он проник в сокровищницу? И вот еще: почему он первым делом явил монаху свою… — я хотела помянуть несколько иную часть тела, но в последний момент исправилась и поднялась чуть выше, — спину? Вот представь себе, что ты хочешь напасть на ничего не подозревающего человека и тюкнуть его рукоятью меча по башке.

Принц скептически ухмыльнулся:

— Ну, допустим.

— Что ты станешь делать? — Я испытующе заглянула ему в глаза. — Как к нему подойдешь?

— Скорее всего, со спины, чтобы он не успел меня заметить.

— Вот! — Я вытянула вверх указующий перст. — Что и требовалось доказать. Но допустим, что ты по какой-то причине этого сделать не можешь. Все равно ты повернешься к жертве лицом. Зачем демонстрировать свой тыл? Тем более становиться практически вплотную?

Орвин нахмурился.

— И какой из этого следует вывод?

— Он не подходил к монаху. Он прямо там, в той точке, появился в сокровищнице.

— Из зеркала?

— Из глаз.

— Что?

— Охотник прошел в глаза брата Оноре, как в зеркало. Затаился, дождался, пока монах окажется в сокровищнице, и уже потом, в нужный момент, выбрался наружу тем же путем. Только так все сходится. Тогда понятно, куда он исчез во время предыдущей встречи с братом. Понятно, как пронес поддельный ключ и оружие мимо охраны. И как сам умудрился незаметно попасть в нужную комнату.

Орвин, хмуря брови, запустил руку в волосы.

— Но ты говорила, что через глаза можно установить только ментальную связь. Через них нельзя попасть в Зазеркалье!

— Говорила, — без колебаний признала я. — А многие говорили, что отражение в зрачках вообще никак не соотносится с зеркальной магией. Но мой собственный опыт свидетельствует об обратном. А этот парень — он же гений! — Я усмехнулась. — Самородок, тут даже сомнений быть не может. Собственно, другому и незачем охотиться за ключами. Воспользоваться четвертым уровнем, мягко говоря, не каждому дано. А тут… Понятия не имею, как он это сделал. Но сумел! Провернул то, что никому до сих пор не удавалось. И вышел победителем. Обвел всех вокруг пальца.

— Ты его ловишь или дифирамбы поешь? — с раздражением поинтересовался принц.

— Одно другому не мешает. Ты только вдумайся! — воодушевленно воскликнула я. — Мы сбиваемся с ног, блокируем все отражающие поверхности, ставим на уши охрану, чтобы обыскивали всех на входе. А он использует то «зеркало», которое каждый постоянно носит при себе и на которое никто не обращает внимания! Ведь не прикажешь же монахам сдавать на пороге глаза и забирать их только после молитвы! Я не имею ни малейшего представления о технике, которую он использовал, но это только лишнее очко в его пользу.

— Помнится, ты сама говорила, что сможешь сбежать из тюрьмы, какую бы охрану там ни установили, — проворчал Орвин.

— Не рви волосы на голове: проплешина тебе не пойдет, — посоветовала я. Принц застыл на пару мгновений, потом опустил руку и зачем-то принялся рассматривать ладонь, будто проверял, не застрял ли черный клок между пальцами. — Я своих слов назад не беру. Но сбежать — это одно, а проникнуть в защищенное помещение снаружи — совсем другое. Тем более в тот самый момент, когда его особенно тщательно охраняют. И потом, я от короткого ментального контакта чуть не сошла с ума! А этот парень умудрился использовать глаза для полноценного физического перехода в другое пространство. И как-то сохранил после этого рассудок. Хотя… Тут гарантий нет. Вполне возможно, что он уже давно сумасшедший. Не факт, что в нормальной голове могла бы родиться вся эта афера…

— Почему он тогда не ушел тем же путем? — оборвал мои психологические рассуждения Орвин. — Зачем рисковал с маскарадом?

— Он был вынужден выйти наружу, чтобы забрать ключ. А дальше оставлять монаха в сознании было рискованно. Тот мог поднять шум. Закричать или, чего доброго, рассказать стражам, что с ним приключилось. Да и не такой уж серьезный был риск. Понятное дело, внешность Охотник подделал с помощью зеркала. Наверняка прихватил его с собой, как и фальшивый артефакт. А если бы у охраны возникли подозрения, то при помощи того же самого зеркала и сбежал бы. Как он вышел на брата Оноре и почему именно на него, тоже примерно понятно. Мне тут добрые люди шепнули, что наш монах неравнодушен к мужчинам. Стало быть, не слишком сложно было приблизиться к нему в достаточной мере, чтобы заглянуть в глаза где-нибудь наедине.

Принц скривил такую физиономию, что я рассмеялась. Саму меня вопрос сексуальной ориентации инока беспокоил мало, то ли дело личность преступника…

— Думаю, что и с мальчишкой он прибег к тому же методу, — продолжила развивать мысль я.

— С каким мальчишкой?

— Слугой, который пропал. Его так и не нашли, верно?

— Думаешь, он тоже предпочитал мужчин?