Семь камней

Губернатор, совершенно не замечая свернувшуюся кольцом рептилию, взял граненый графин, стоявший в шести дюймах от змеи. Вероятно, жители Ямайки привыкли держать у себя ручных змей, чтобы те боролись с крысами. Судя по количеству крыс, которых Грей видел здесь, сойдя с корабля, обычай был разумный – хотя именно эта змейка была невелика и не могла бы справиться даже с обычной мышью.

Вино было приличное, но теплое и, казалось, попадало из глотки Грея прямо в его кровь. Он ел в последний раз еще на рассвете и почувствовал, как мышцы на его пояснице ожили и расслабились. Не допив, он поставил бокал на стол: ему была нужна ясная голова.

– Я просто не нахожу слов, как я счастлив принять вас, – сказал губернатор, поставив свой пустой бокал. – Положение тяжелое.

– Вы написали об этом в письме к лорду Норту. И что, с той поры ситуация не улучшилась? – Письмо было написано три месяца назад, за это время многое могло измениться.

Ему показалось, что губернатор Уоррен задрожал, несмотря на жару в комнате.

– Все стало хуже, – ответил губернатор, взяв графин. – Гораздо хуже.

Грей почувствовал, как у него напряглись плечи, но старался не терять спокойствия.

– Каким образом? Что, были новые… – Он замялся, подыскивая нужное слово. – Новые акции? – Слово было слишком мягкое для описания горящих полей тростникового сахара, разграбления плантаций и массового бегства рабов.

Уоррен лишь невесело засмеялся. Его красивое лицо покрылось бисеринками пота. На подлокотнике его кресла лежал смятый носовой платок, губернатор промокал им щеки и лоб. Этим утром он не брился – и вполне возможно, что и накануне тоже. Грей слышал, как зашуршали его темные бакенбарды от прикосновения платка.

– Да. Новые бесчинства. В прошлом месяце мароны сожгли сахарный пресс, правда, это случилось в дальней части острова. Ну, а теперь… – Он замолк, облизал пересохшие губы и опять налил себе вина. Потом протянул руку с графином к бокалу Грея, но Грей покачал головой.

– Теперь они движутся к Кингстону, – сообщил Уоррен. – Целенаправленно, вы сами убедитесь в этом. Одна плантация за другой вниз по склонам гор, почти по прямой. – Он вздохнул. – Хотя что я говорю? На этом проклятом острове вообще нет ничего прямого и правильного, начиная с ландшафта.

Верно. Грей любовался живописными зелеными горами, взмывавшими в небо в центре Ямайки. Они служили суровым фоном для поразительно голубой лагуны и белого песка на берегу.

– Люди напуганы, – продолжал Уоррен. Казалось, он взял себя в руки, хотя его лицо снова стало липким от пота, а протянутая к графину рука дрожала. У Грея зародилось подозрение – и это стало для него легким шоком, – что губернатор боялся. – Ко мне приходят коммерсанты – и их жены – каждый день. Они умоляют, требуют защитить их от черномазых.

– Что ж, можете заверить их, что они получат необходимую защиту, – заявил Грей как можно увереннее. Он привез с собой полбатальона – триста пехотинцев и артиллерийскую роту с легкой пушкой. Достаточно, чтобы защитить Кингстон, если возникнет необходимость. Но в письме лорда Норта речь шла не только о защите коммерсантов и порта в Кингстоне и Испанском городке и даже не о защите больших сахарных плантаций. Ему поручили подавить мятеж рабов, захватить вожаков и остановить насилие.

Змейка на столе внезапно пошевелилась и медленно, томно выпрямила тело. Это поразило Грея, он уже принял ее за изысканную декоративную скульптуру. Ее тело, семи или восьми дюймов в длину, было прекрасного бледно-желтого цвета с коричневыми крапинками, а слабые отливы на ее чешуе напоминали сияние хорошего рейнского вина.

– Все зашло еще дальше, – продолжал Уоррен. – Теперь рабы не только жгут плантации и громят все на своем пути. Дело дошло до убийства.

Эти слова резко вернули Грея к реальности.

– Кто был убит? – спросил он.

– Плантатор по имени Эбернати. Убит в собственном доме на прошлой неделе. Его нашли с перерезанной глоткой.

– Дом сожгли?

– Нет, не сожгли, не успели. Мароны лишь разграбили его, но их прогнали рабы самого Эбернати. Жена уцелела, потому что залезла в ручей и сидела там среди зарослей тростника.

– Понятно. – Грей без труда представил себе ту сцену. – Где находится плантация?

– Милях в десяти от Кингстона. Называется Роуз-Холл. А что? – Налитый кровью глаз направился на него, и Грей понял, что бокал вина, на который пригласил его губернатор, был далеко не первым за этот день. И, скорее всего, даже не пятым.

«Неужели губернатор – пьяница по своей природе? – подумал он. – Или просто давление нынешней ситуации заставило его так откровенно прикладываться к бутылке?» Он украдкой разглядывал губернатора: тому было где-то под сорок, и, хотя сейчас он был явно пьян, на его лице не было признаков привычного злоупотребления вином. Хорошо сложен, привлекательный, без одутловатостей, без лопнувших сосудов на щеках или носу, под шелковым камзолом нет толстого живота…