Семь историй Чарли-Нелепость-Рихтера

После ухода Волинчека я убрал все книги на полки и занялся периодикой. Терпеть не могу газеты за традиционную идиотскую привычку издаваться в печатном виде; то ли дело журналы, которые в принципе уже лет двадцать нельзя найти в бумажном виде, с настоящими страницами, и толстыми глянцевыми обложками. В "Новом доме" была подшивка "National Geographic", не выходящего уже сорок лет: иногда, пока Питер искал материалы по физике, я пролистывал до сих не выцветшие страницы и с интересом погружался в мир прошлого. В общем, регулярные СМИ я складировал на отдельную полку, пока один из заголовков не привлек мое внимание.

"Формальное объединение в Земную Федерацию уже в марте! Съезд лидеров мировых государств 27 марта этого года в Пекине"

Ну да, об этом много говорили и писали. Мне, правда, всегда было не до политики — Риди наверняка был уверен, что до того возраста, когда можно участвовать в голосовании, я успею попасть за решетку, накопив на "пожизненное", но на самом деле, это было слишком запутанно и далеко от тех реалий, в которых я жил.

Значит, уже через два месяца я стану гражданином Земной Федерации. Звучало забавно. А вот стоила ли овчинки выделки — не знаю. Не мне судить.

В Пекине, если верить статье, должно было собраться чертова куча народа, и по сему поводу, предпринимались самые большие меры безопасности. Через объединенные силы спецназа и разведок всех стран мира мышь бы не прошмыгнула, хотя… меня ведь тоже охраняли… И это не помешало Синклеру и его ребятам увести меня, почти не поднимая шума. Если бы не Дэйвис со своими младшими, играющий в парке, я бы точно числился в списке пропавших без вести.

Постой-ка, Чарли Рэндом Рихтер, что ты сейчас сказал?

Я прокрутил эту информацию в мозге еще раз.

Так, что мы имеем? Скорого на решения бывшего военного и политика с жаждой мести, космический корабль непонятно какого предназначения (исследовательским его назвать было трудно — а вот вооружен он вполне мог быть), и собрание самых влиятельных людей планеты на одном небольшом кусочке Земли в один небольшой отрезок времени. Будь я на месте капитана "Квебека", я воспользовался бы ситуацией и кокнул всех этих политиканов одним единственным ударом. Но не думаю, что Синклер хотел их уничтожить: он не был сумасшедшим. Скорее всего, он хотел переломить ситуацию в свою пользу, в пользу "Альтернативного мира". Ведь количество членов организации было явно больше, чем шестьсот человек, находящихся на корабле.

Черт! Вот черт!

Конечно же, никакое Чикаго Синклеру на черта не сдалось. Пекинский съезд готовился уже несколько лет, и у него было до хрена времени для того, чтобы подготовить всю операцию и просчитать все до мелочей. Оставался лишь один вопрос: зачем ему нужен я, но и это, если подумать хорошенько, объяснялось тем, что я своим появлением едва не сорвал его планы тогда, в пустыне, и мог догадаться обо всем этом, живя в Чикаго. Он просто перестраховался, вот и все. Все слова о жалости были самой обыкновенной ложью, а я-то еще — вот кретин — ему поверил, испугался за Чейсов, за ребят и запаниковал.

Сволочь! Хренов манипулятор! Ублюдок!

Я рванул ворот рубашки, задыхаясь в бессильной злости, и зацепился за шнурок, на котором висел аквамариновый кулон. Синий камень блеснул в ярком свете лампы глазами Джой, и, внезапно, я успокоился. Самое главное, что Джой жива, как будут жить все, кто мне близок. Я смогу отсюда выбраться. Рано или поздно, Синклеру придется вернуть меня на Землю, и я вернусь в Чикаго, выкурю добрых полпачки "Кэптен Блэка", встану у порога дома на Ривер-Сайд и поцелую Джой, которая откроет дверь. И плевать на то, что если не меня не прибьет Питер, то сама Джой уж точно превратит в отбивную котлету.

ИСТОРИЯ ШЕСТАЯ, ПО БОЛЬШЕЙ ЧАСТИ ВОПРОСИТЕЛЬНАЯ, РАССКАЗЫВАЮЩАЯ О ТОМ, ЧТО ЛУКАС ШПИОНИТ, ЧАРЛИ НАПИВАЕТСЯ, А КАПИТАН КОСМИЧЕСКОГО КОРАБЛЯ "КВЕБЕК" БОЛТАЕТ МНОГО ЛИШНЕГО.

"— Вы арестованы.

— У тебя пистолетик-то есть?

— Тогда задержаны…"

Из известной комедии начала двадцать первого века.

Следующие корабельные "сутки" прошли скучно. Я просидел в библиотеке почти весь "день", пока не заявился Волинчек и не вытащил меня в столовую, назвав по дороге какой-то "костлявой немочью" (я хотел было обидеться, но потом прикинул и решил, что это, наверное, представитель восточно-европейского фольклора, а не полноценное ругательство).

— Если тетя Мел узнает, что я был рядом и не следил за тем, как ты питаешься, она меня самого сожрет, честное слово, — сказал он, садясь за стол с двумя подносами, до верха наполненными едой, — Я же ее знаю. А Джой еще и добавит.

Я пробормотал о Лукасе кое-что нецензурное, когда услышал имя Джой в его исполнении, но он не обратил внимания — был слишком занят тем, что поливал жаркое кетчупом.

— Э-э-э… слушай, Волинчек, можно тебя спросить?

— Попробуй, — отозвался он.

Что, черт возьми, у тебя с Джой, чуть не выпалил я. Но не смог. Слова застряли в горле, и я почувствовал, как начинаю мучительно краснеть.

Лукас поднял голову от своего обеда, потер переносицу указательным пальцем и внимательно на меня уставился: