Семь грехов

– А, так это симпатия? – сообразила девушка.

– Да, Хелин, – подтвердил минотавр.

– Кимар, ах ты престарелый дамский угодник! Знаешь подход к каждой женщине, – поразился его находчивости черт.

– Учись, пока я жив, – засмеялся бык.

– Так и что с симпатией? – напомнила им Ферга.

– Ты просто невнимательна, ашезхен. Присмотрись к деталям, – сказала ей Фурия.

– Меня ваша абстрактность когда-нибудь доконает. Этим я уже сыта по горло, – недовольно выдала паучиха. – Обидно, что только я не замечаю какие-то детали.

– Я тоже испытываю с этим затруднения, – пробормотала Хелин.

– И это меня еще больше настораживает. Ведь ты… не в себе.

Хелин испугалась, подумав, что забыла принять физическую форму, но, осмотревшись, ответила:

– Я в себе сейчас.

– Вот про это я и говорю.

Беседа заметно ускорила время, и блуждание по катакомбам подошло к концу. Члены отряда оказались у врат и, потянув на себя двери, приготовились встретить стихийное бедствие, но песчаная буря уже утихла.

– Ух, песок! Как я рада тебя видеть! – Еще недавно Ферга проклинала Пустыню праха, но после подземных приключений была готова зарыться в него.

Сгинувшее ненастье позволило бойцам наконец разглядеть окрестности. Катакомбы располагались почти на границе между землями Уныний и Гордыни. По левую сторону осталась серая холодная пустыня, а по правую – густые мрачные леса. Гробница же стояла на земле высших греховных представителей, что вполне объясняло причину, по которой она не потеряла свою материальность, как строения народа Уныния.

Теперь отряду предстоял долгий обратный путь. Единственным, что успокаивало всех, была закончившаяся буря.

– Как же я доволен, что нам не придется возвращаться через запутанный лес, – обрадовался Деос, засматриваясь на гордынские угодья.

– Не зарекайся раньше времени, – проходя мимо черта, Ферга потрепала его до сих пор хорошо уложенную прическу.

Глава 16

Воины возвращались к лагерю сектантов. На входе их уже ждал лидер фанатиков. Он был совсем один. Вся охрана почему-то оставила периметр поселения без надзора.

– Вот твой алмаз, а теперь говори его имя, – Неамара раскрыла руку, в которой лежал камень «Ронове».

Сектант тут же взял его, желая рассмотреть поближе и убедиться в его подлинности. Демонесса, следуя обсужденному плану, не стала препятствовать.

– Вам удалось завоевать благосклонность нашего бога, – фанатик закрыл глаза, вознося к небу алмаз. – Да, да! Он очень доволен! Пришло ваше время установить контакт с ним. Это будет нелегко для новичков. Божественный нектар очень токсичен для неверующих. Надеюсь, вы оцените столь щедрый жест, оказанный им. Никто из чужаков еще ни разу не принимал участия в «Ночи забвения»!

– Стой, стой, стой! – притормозила его баронесса. – Мы договаривались только о камне, в уговоре не было никакого участия в ваших церемониях.

– Таковы условия Незримого, – серьезно заявил он.

– Может, ты просто скажешь его имя, и мы разойдемся? – предложила Неамара.

– Нет! – отрезал сектант. – Я не могу противиться его воле, он хочет лично поговорить с тобой.

– То есть я должна одна присутствовать на этой «Ночи забвения»?

– В «Ночь забвения» никто не должен остаться в этом мире. Каждый из вас войдет в транс, или же вообще никто[9]. Решать вам! – главу сектантов начала заметно нервировать дотошность представительницы Гордыни.

– Что еще за нектар нам предстоит выпить? Есть ли гарантии, что мы вообще вернемся в этот мир? – задавая такие вопросы, демонесса почувствовала, будто сама стала частью этого помешанного общества.

Неожиданно фанатик разразился истерическим смехом.

– На все воля бога! Он решит, жить вам или нет. Сильны вы разумом или слабы. В любом случае каждый из вас должен выпить божественный нектар. В «Ночь забвения» все обязаны сбросить телесные оковы и войти невесомыми в его владычество.

– Хотя бы скажи, что в составе этого напитка?

– Слишком много вопросов, чужеземка, – вновь вышел из себя фанатик. – Определяйся!

– Что ж, как вы на это смотрите? – обратилась Неамара к своей свите. – Мы же не зря столько для этого сделали, чтобы сейчас уйти ни с чем.

– Я ничего крепче сильно заваренного чая не пил, а мне предлагается выпить настойку, вызывающую галлюцинации, не говоря уже о возможном смертельном исходе, – Америус безнадежно вздохнул. – Если это необходимо, я готов, но мои шансы на выживание после этой «Ночи забвения» крайне малы. Позаботьтесь только о Вейле, если что…

Кимар ударил себя в грудь:

– Аррр, была не была!

– Я надеюсь, хоть этот ваш нектар унесет меня в миры, где ходят обнаженные женщины, – мечтательно произнес Деос. – А может, я увижу обнаженных женщин из светлых владений?

– И не такое пили, знаете ли. Несите, что у вас там припасено! – потерла руки паучиха, выражая свою готовность.

– Если там мы сможем немного поспать, я только за, – зевнула Хелин.

– На меня не смотрите… – прошипела Фурия.

Сектант стоически пережил обсуждение семерки:

– Если вы все наконец обменялись мнениями, прошу за мной. «Ночь забвения» давно началась.