Семь фунтов брамсельного ветра

– А чего? Разве не так?.. И главное, что они там себя чувствуют как… всесильные вожди-людоеды! Вся правда заранее у них , потому что сила. А тот, кого поймали, сразу виноват! Хоть вывернись наизнанку, слушать не будут. Гогочут только: “Интеллигенция”… А всякие депутаты нам талдычат с экрана: “Декларация прав, презумпция невиновности…” Где презумпция, а где клюшка…

– Да что за клюшка? Ты расскажи все подробно, – перебил его Будимов.

– Пускай мать рассказывает, мне тошно про одно и то же… – Илья ушел в “детскую” и включил там проигрыватель с музыкой из “Юноны” и “Авось”. Негромко, в полсилы… Будимов поглядел ему вслед.

– Валя, он весь на нервах. В самом деле, расскажи ты…

Мама стала рассказывать, что знала. Иногда оборачивалась к двери, громко спрашивала у Ильи: точно ли передает события? Он так же громко отвечал, что все точно.

А я молча сидела в углу, смотрела и слушала… И постепенно наливалась теми же чувствами, что Илья. Будто становилась частичкой брата. Но пока переживала эти чувства, прозевала часть разговора. Потом встряхнулась. Будимов что-то кончил говорить маме и повернулся к Илье.

– Может, в чем-то ты и прав, но… я по, правде говоря, думал, что ты скажешь мне спасибо.

Илья теперь стоял в дверном проеме, прислонившись спиной к косяку.

– Что? – откликнулся он. – А, в самом деле… Спасибо, Виктор Викторович, вы очень помогли… Только в общем и целом ваша помощь не меняет ситуации.

– Какой ситуации-то?

– У одного моего друга есть дед, он рассказал нам однажды анекдот… или даже просто случай из жизни. Из тридцатых годов незабвенного двадцатого века. Схватили одного доцента, привели в НКВД, тогдашнюю службу безопасности, на Лубянку в общем. Давай на него орать, по морде бить, как полагается. А он в ответ: “Как вы смеете! Вы же еще ничего не доказали! Я же еще не осужденный, а только подозреваемый!” Следователь заржал, отдернул штору, показал на прохожих за окном. “Вон, – говорит, – подозреваемые. А те, кто попал сюда, уже зэки…” Вот и в вашей системе такая логика. Там не важно, виноват кто-то по правде или нет – лишь бы выбить признание. Да еще получить при этом удовольствие…

– Эх как ты натерпелся, бедолага, – вздохнул Будимов. – Я понимаю, это с непривычки… А логика… она, брат, диктуется жизнью. Когда живем в таком бандитском мире, не до нежных чувств…

– Вы еще скажите: “Лес рубят – щепки летят…”

Виктор Викторович встал.

– Ну ладно, пойду я… Ты, Илья, остынешь, поразмыслишь… А потом поживешь и поймешь, как все в жизни непросто. Грамотный же парень-то…

– Я поживу… и надеюсь, что доживу до одной хорошей поры…

Мама опасливо качнулась на стуле. Будимов глянул с живым интересом:

– Это до какой же?

– До той, когда все эти ваши “силовые ведомства” будут объявлены преступными организациями. Как в свое время СС, СД и СА.

– Илья! – мама привстала.

– Да ладно, пусть выговорится, – махнул рукой Будимов. – Ты, Илья, только в другом месте этого не скажи.

– А я уже сказал.

– Где?

– В машине. Этому мордастому сержанту…

– Ну, ему-то что! Он утрется… А ты все же не забывай, что и отец твой был милиционером.

– Был да перестал… как раз поэтому.

– В общем-то да… И ты, Илья Сергеевич, достойный наследник своего папы. Он всю жизнь кидался в бой за идеи, без щита и забрала…

– И потому у него не открылся парашют. Да? – негромко, но со звоном сказал Илья. И ушел назад, за дверь. Будимов странно дернулся и приоткрыл рот. Мама уронила вдоль стула руки.

Потом она провожала Будимова, извинялась за Илью и была совсем не такая, как в начале разговора. Виноватая и суетливая (мне даже обидно сделалось). Вернувшись в большую комнату, мама принялась неуверенно ругать Илью. Как, мол, он так мог вести себя с Виктором Викторовичем, который по сути дела спас его…

Илья огрызался из “детской”:

– Потому что он такой же, как они. И спас по знакомству, а не ради справедливости… Ты посмотри, мы живем как в оккупированной стране. На каждом углу эти , обвешаны дубинками, наручниками, рациями, пистолетами, как новогодние елки игрушками. Сирены их воют на улицах без умолку. А какой прок? Хоть одно заказное убийство раскрыто? Валютчики нагло торчат на каждом углу, наркотиками торгуют в любом квартале, бандюги открыто разъезжают на мерседесах, а они с ними за ручку здороваются! Даже в “Криминальной панораме” это показывали… А ты знаешь, как их следователи выбивают показания? Слышала, что такое “слоники” и “ласточки”?..

Мама наконец не выдержала, закричала:

– Где же ты раньше-то был?! Почему не возмущался?! Потому что до нынешнего дня лично тебя это не касалось?!

Илья помолчал в детской и ответил неторопливо, даже с расстановкой:

– Нет, почему же? Я возмущался. Просто ты не обращала внимания. А кроме того… да, ты права. Я знал все это теоретически, а теперь испытал на своей шкуре. В этом есть свой плюс, практический опыт незаменим…

– Ты болтун! Что за глупость ты брякнул насчет парашюта! Виктор Викторович… он еле на ногах устоял от обиды.

– Переживет… – хмыкнул Илья. Мама собралась возмущаться снова, но раздался звонок.

Это пришел дядя Костя.