Семь дней

Наконец ван Вейк подошел к телефону. Гриссел сразу понял, что в ЦУИ кипит работа, и поспешно объяснил суть дела.

— Придется запросить Преторию и объявить его в федеральный розыск, — сказал ван Вейк. Он имел в виду Управление криминалистической психологии в Претории. — По-моему, у нас ничего похожего еще не было. Наверное, поиск займет какое-то время, но я постараюсь ускорить процесс. Слушай, наши ребята кое-что нашли.

— Что?

— Сейчас позову Фани Фика…

— Филип, секундочку…

— Да?

— У тебя есть данные по банковскому счету Слут?

— Да.

— Проверь, пожалуйста, ее страховки.

— В последнее время или на долгий срок?

— В последнее время.

— Это легко.

— Я хочу знать, страховала ли она какое-либо ценное имущество. Драгоценности… Ну, не знаю, что-нибудь сравнительно маленькое, но очень дорогое.

— Сделаю.

— Насчет «киа» что-нибудь выяснили?

— Есть у нас пара наметок… Вообще машинами занимается ППГ.

— Спасибо, Филип, теперь давай Фика.

— Даю…

— Бенни? — спросил Фани Фик тихо и словно извиняясь. После фиаско с убийством Стейн он всегда говорил так.

— Ты что-нибудь нашел?

— Возможно. Тебе известно о том, что вечером в день смерти, примерно в двадцать один пятьдесят две, Слут отправила эсэмэску?

Гриссел не сразу вспомнил, о чем речь.

— Да… Кажется, Генри ван Эдену.

— Совершенно верно. Мы зафиксировали и номер ван Эдена. И выяснили, что он тоже в тот вечер звонил Слут, немного позже. Первый раз в двадцать два сорок восемь, второй — в двадцать три ноль одну. Она не ответила, но, насколько я помню, патологоанатом установил время смерти в двадцать два часа плюс-минус два часа. Значит, когда он ей звонил, она, скорее всего, была уже мертва…

— Ван Эден сам ей звонил?!

— Ну да. Кстати, его первый звонок, тот, что в двадцать два сорок восемь, был зафиксирован вышкой сотовой связи «Водакома» в Сомерсет-Уэст. А всего через тринадцать минут, в двадцать три ноль одну, второй звонок зафиксирован вышками в Ньянги и Гугулету. Судя по всему, он звонил ей с шоссе N2 и направлялся в центр города.

— Ясно, — сказал Гриссел, хотя ясно ему ничего не было.

— Так ты об этом знал?

— Нет, не знал.

— Больше пока ничего любопытного обнаружить не удалось.

Гриссел остановился у здания студии документальных фильмов «Блу оушенз» на Престуич-стрит, где договорился о встрече с двумя подругами Слут. Хотя он опоздал на несколько минут, но все же, перед тем как войти, нашел в списке контактов своего мобильника номер Генри ван Эдена и набрал его.

Ван Эден ответил после третьего гудка. Гриссел представился. Ван Эден дружелюбно, как вчера, ответил:

— Добрый день, капитан. Рад, что вы звоните…

— Почему?

— Вчера… После того как вы уехали, мне стало не по себе. Не давало покоя что-то сказанное Ханнеке, только я никак не мог вспомнить, что именно, ведь дело было два месяца назад. Оно имеет отношение к вашим словам про возможное участие коммуниста…

— Так-так…

— И вот вчера поздно вечером я вспомнил. 22 декабря, перед Рождеством, мы провели короткое совещание с участием всех заинтересованных сторон. Сразу после того, как совещание закончилось, Ханнеке кто-то позвонил по телефону. Я заметил, что она изменилась в лице, и спросил, что случилось. Она ответила: да ничего, просто ей докучает один русский.

— Докучает один русский?

— Вот именно. Но русские уже давно не коммунисты, вот почему я не сразу связал одно с другим… Возможно, тот эпизод не имеет никакого значения, но я решил, что надо сказать об этом вам.

— Вы не знаете, кто был тот русский?

— Нет, извините…

— Спасибо, мистер ван Эден, посмотрим, удастся ли нам что-нибудь найти. А я звоню, чтобы проконсультироваться с вами по другому вопросу.

— Естественно, если я могу чем-то вам помочь…

— По нашим данным, в тот вечер, когда убили Ханнеке Слут, вы дважды звонили ей.

— Совершенно верно, я сообщил об этом сержанту Нкхеси. — Ван Эден замечательно произнес щелкающие звуки коса.

— Я не нашел в деле никаких упоминаний. Вы не помните, почему вы ей звонили?

— Конечно, помню. В ответ на ее эсэмэску.

— Но она отправила вам эсэмэску до десяти. А вы позвонили около одиннадцати…

— Я получил эсэмэску только без четверти одиннадцать. В тот день я выступал с речью на конференции в «Лорде Чарлзе», посвященной программе РЭВЧ…

— «Лорд Чарлз» находится, кажется, в Сомерсет-Уэст?

— Совершенно верно. Как вы понимаете, пока я выступал, телефон пришлось отключить. Конференция закончилась около половины одиннадцатого; я включил телефон по пути к машине. Тогда и увидел ее эсэмэску. И сразу перезвонил ей.

— Что было в эсэмэске?

— Точные слова я не помню, но она касалась посланного ею отчета. Она просила меня взглянуть на него.

— Почему вы ей перезвонили?

— Хотел сказать, что смогу просмотреть ее отчет только на следующий день.

— Но она не отвечала?

— Вот именно. Я подумал, что она, может быть, принимает ванну. Поэтому набрал ее номер еще раз, по пути домой.

— Сообщения вы не оставили.

— Решил, что в нем нет необходимости. Она все равно увидит мой номер в списке пропущенных вызовов.

36

Алдри де Кокер оказалась пухленькой и добродушной.