Семь дней уходящего года

Я увидела его на остановке сразу. Одинокая мужская фигура. Руки прижаты к груди, а пальто подозрительно оттопыривается. Он и три тётки.

— Петя-а-а-а! — завыла я дурным голосом и, проскользив оставшиеся метры, кинулась на мужчину, как голодная собака — на кость.

В общем, я бы так не поступила. Но скользкий лёд под ногами, коварный уклон — и вот я лечу на встречу со своим любимцем.

Удар получился неслабый. Мужчина, взмахнув нелепо руками, грохнулся на тротуар. Я — сверху. Приложилась всеми своими честными шестьюдесятью двумя или тремя килограммами.

В груди у мужчины подозрительно хрустнуло. Я с ужасом уставилась в его лицо. Я что, убила своего любимого Петю?! Сломала хребет? Проломила череп?!

То, что кот мёртв, сомнений не вызывало: ни звука, ни предсмертной агонии, ни хрипа, ни стона, ни жалобного мявка — ничего. Нет, вот так: ни-че-го.

— Сумасшедшая! — зашипел мужчина. — Что вы наделали?

— Петю убила, — всхлипнула я и шмыгнула носом. Мужчина уставился на меня как на привидение.

— Вызвать полицию? — медленно и негромко спросил он.

— Думаете, за убиение котов сажают? — продолжала лить слёзы я, всё так же лёжа на господине Чёрное Пальто.

— Может, вы всё же встанете? — вот что за манера отвечать вопросом на вопрос?

Я неловко сползла на снег. Мужчина сел и распахнул пальто. Я заорала — так много красного вынырнуло наружу. Неужели я бедного Петеньку раздавила?!

— Безнадежно пропали, безвозвратно мертвы, — произнёс он философски, доставая из-за пазухи искалеченный букет алых роз. — Может, это и к лучшему.

И тут я только заметила крохотную нестыковку: это был не Баритон. Голос глухой и низкий. Без всяких вот этих хрипло-рычащих звуков сексуального маньяка, что ездил мне по ушам в телефоне.

Я огляделась по сторонам. Тётки уже уехали. На заснеженном тротуаре я да мой незнакомый господин. Уже без букета. И без шапки — слетела при падении.

Я начала шарить в снегу. Нашла! Стряхнула и протянула мужчине. Он помог мне встать — протянул руку.

— Так какого Петю вы убили? — поинтересовался, выбрасывая букет в урну.

— Уже никакого, — сморгнула, пытаясь отвести взгляд от погибших цветов. — Я думала, у вас за пазухой мой кот. Потерялся. Рыжий. Не видели?.. Мужчина позвонил, сказал, на остановке. Оказалось, не вы. Простите, я не нарочно. Я заплачу, — пробормотала скороговоркой.

— Перестаньте, — досадливо поморщился мой незнакомый товарищ, — Возьмите, — протянул он мне платок и зачем-то поправил на мне шапку. От этого неожиданного жеста я остолбенела, а он, забрав платок из моих ослабевших рук, аккуратно подтёр мне глаза.

— Размазалось, — пояснил он свои действия, а я только икнула в ответ.

— Сергей? — удивлённо-холодное, обиженно-оскорблённое. Ну, конечно. В самый раз. Что называется, вовремя.

Она стоит — изысканно прекрасная, в белых сапожках и белом меховом полушубке. Длинные локоны тёмными спиралями живописно по плечам разбросаны. На голове — капюшон. Она как с картинки сошла.

— А ты не теряешься, как я посмотрю.

В голосе её — яд. Девушка меряет меня глазами. Пренебрежительно, как на скомканную салфетку пялится. Брезгливо рот кривит.

— Ты опоздала на сорок минут, — спокойный, как Сфинкс.

— Да?! Надо же, — идёт в атаку Белый Кролик. Или Норка? В полутьме не разглядеть. — Я и вижу, с кем ты минуты считал!

— Не ругайтесь, — грустно прошу я, но парочка меня не слушает — ругаются. Точнее, эта Шубка разоряется, что есть сил, вычитывает и высказывает. А Чёрное Пальто стоит изваянием. Волосы у него густые, тёмно-русые. Снег на них падает. А шапку он так и держит в руке.

Я здесь третья лишняя, увы. Всё, что смогла, совершила. Мавр сделал своё дело, мавр может отдыхать. Махнув рукой на прощанье, бреду домой. Что за невезуха?.. Букет сломала, влюблённых рассорила, кота не вернула… По всей видимости, остановки спутала. Их, конечно же, три: автобусная, троллейбусная, трамвайная. Метро тоже имеется, но намного дальше, добираться неудобно. Не зря мне Баритон так занудливо объяснял, где он будет ждать меня. Но кто его слушал? Думала, разберусь по ходу. Разобралась.

Привет, ещё один унылый вечер. А счастье было так близко… И Петенька мой в руках у Баритона. Может быть. Если не выкинул. Но, может, это и к лучшему? Пока добреду домой, а там, глядишь, кот вернётся — и жизнь наладится.

День второй. Комический

Баритон исчез. Телефон его молчал, как партизан на допросе. «Абонент не абонент». Что за непруха? Невезуха? Чернуха?.. Пока домой шла, все остановки облазила. Но, естественно, если Баритон и ждал меня, то не дождался, пока я в снегу кувыркалась да букет алых роз убивала. Кот домой не вернулся.

Ночью мне не спалось. Ворочалось и думалось. Зато под утро сморило богатырским сном: будильник я не услышала, проспала, на работу летела, считай, на крыльях большой и бессмертной любви.

— Опаздываешь, Елисеева, — недовольно бурчит Шеф и грозно хмурит брови. Плавали, знаем. Улыбаюсь ему очаровательно, на ходу снимаю пальто и спешу на рабочее место.