Семь дней страсти

Это шло вразрез с его планами. Ланкастер снова стал мерить шагами комнату, столкнувшись с неприятной правдой. Он не мог сопротивляться ей. Всего в течение пары секунд она пробежалась пальцами по его ноге к бедру, но его плоть отреагировала мгновенно, и он страдал потом минут тридцать.

Достаточно только вспомнить, и опять страдания.

Ник посмотрел на часы. Почти половина двенадцатого. Последние слова Синтии звучали у него в ушах: «Если ты не найдешь дорогу в мою комнату до полуночи, я найду дорогу в твою».

Она же не станет бродить по улицам в полночь в поисках места его проживания? Если не считать того, что за ужином он вскользь упомянул название отеля, где остановился. А Синтия отличается чертовским упрямством.

– Проклятие, – пробормотал Ник, глядя на часы.

Ему придется идти только ради ее безопасности. А когда она рядом, он не в силах сопротивляться.

О, это будет совсем неблагородно.

Синтия посмотрела на часы. Без пяти двенадцать, а Ника нет.

Когда она пришла в свою комнату, то никак не могла разрешить одну головоломку. Позвать ли служанку помочь ей надеть новое неглиже, чтобы Ник увидел ее во всем блеске? Или предположить, что он не придет, и остаться в обычной одежде? Ее ярко-синее платье, возможно, было не самым практичным нарядом для спуска с балкона, но это лучший выбор, чем пеньюар из бледно-желтого шелка, что был на ней сейчас.

Проклятие. Ей надо проскользнуть в отель «Ледбеттер» во что бы то ни стало.

Синтия подошла к кровати, чтобы взять накидку. Она уже потянулась за часами, когда открылась дверь на балкон.

Синтия замерла, все еще не веря, что это мог быть он. Но в комнату вошел Ник, его лицо перекосилось от ярости, а штаны были порваны на колене.

– Ты действительно собиралась сделать это?

Он указал на часы в ее руке.

– Но я же сказала, разве нет?

– Ты упрямая, несносная женщина. – Ник шагнул к ней. – Я пытаюсь благородно и скромно ухаживать за тобой, а ты…

– Что ты такое придумал, Ник?

Синтия бросила часы на пол и скинула с плеч накидку. Когда его взгляд остановился на ней, она прекрасно знала, что он видит. Сквозь бледный шелк были видны соски и темный треугольник волос между бедер.

Его глаза лихорадочно заблестели.

Синтия взялась за пеньюар, чтобы снять его.

– Стоп! – гневно прошептал Ланкастер.

– Я хочу тебя.

– Нам придется подождать.

– Нет.

– Есть кое-что, что мы должны обсудить. Кое-что серьезное, что я хочу…

– О, ради Бога, просто попроси меня выйти за тебя замуж, и покончим с этим!

Ник слова не мог вымолвить от изумления. Он выругался, потом сложил руки на груди, наконец, указал на стул в углу комнаты:

– Сядь.

– Нет.

– Сядь, или я поменяю отель, и ты опять долго не увидишь меня.

Синтия изучала его лицо, пытаясь понять, что в нем изменилось. Его решительность носила теперь какой-то другой характер.

Ник потянул свою манжету и улыбнулся:

– Через четыре месяца я снова буду в Америке. Возможно, тогда мы и увидимся.

– Черт! – вспыхнула Синтия и шлепнулась на стул, постаравшись, чтобы пеньюар поднялся как можно выше, открыв лодыжки.

Сначала он проверил, закрыта ли дверь. Как будто она не подумала об этом. Потом подошел к открытой балконной двери и долго смотрел в ночное небо. Наконец повернулся к Синтии.

– Как только я оказался в Лондоне, сразу же отправился к Имоджин Брандисс и ее отцу. Даже домой не заходил. Просто хочу, чтобы ты это знала.

– Тяжело было? Она успокоилась?

– Тяжело было… ровно настолько, насколько я и думал.

– Прости, – съежилась Синтия.

– Но у нее был благодарный вид, как мне кажется. Все разрешилось. Потом мне пришлось сказать об этой новости матери.

– О нет. – Синтия была так увлечена своими желаниями в отношении Ника, что совсем забыла о тех трудностях, которые ему пришлось вынести. – Она, наверное, была очень… взволнована такими новостями.

– Это правда. Но ей предстояло выслушать еще одну тяжелую новость. Эту новость я хочу обсудить и с тобой тоже.

– Что такое? – Синтия выпрямилась.

– Во-первых, я стал экономить. Более чем наполовину урезал довольствие брату и продал дом матери в Лондоне…

– О Боже…

– И подал прошение королю отменить ограничение прав на собственность на мой городской дом. Это такое огромное чудовище, продажа которого принесет огромную сумму, если король согласится. Я выплачу все долги и пущу деньги на ремонт оставшейся собственности. Через несколько лет мой доход вырастет. Что касается матери… Я сниму в Лондоне дом для семьи на время светского сезона, а на зиму они могут уезжать в деревню, как всегда.

– Понятно. А где будешь жить ты во время сезона?

Ник посмотрел на нее сквозь ресницы, потом опустил глаза.

– Именно это я и хотел обсудить с тобой.

Синтия занервничала.

– Я не буду… Я не буду вести привычный образ жизни. – Ник вздохнул и провел рукой по волосам. – Это трудная тема.

– Ник, где, скажи, ты нашел деньги, чтобы вложить их?

– Я не нашел денег.

Синтия помолчала, ожидая, что он скажет, но он молчал.

– Пожалуйста, Ник, скажи мне, чтобы мы могли закрыть эту тему.